Даже Вильсон не остался без дела. Он то и дело летал к ручью за водой.
Гордон оказался незаменимым работником. Он поспевал всюду: и расчищал наравне со всеми завал, и отдавал распоряжения, и бросался на помощь, когда женщины совсем выбивались из сил.
Гордон знал свое дело, и его авторитет признавался безоговорочно. Мэгги не удивлялась его умению поставить дело, его твердости, характеру. Она лишь открыла в нем еще одно достоинство, которое и обрадовало и в то же время испугало ее.
Ей вдруг захотелось доказать, что она достойна его. И чем больше ей этого хотелось, тем больше она разочаровывалась в себе. Вконец измотанная непосильным трудом, она поняла, насколько он сильнее ее физически и морально.
Однажды поздно вечером, охваченная невеселыми мыслями, она одиноко сидела на камне недалеко от своей землянки. Горькие слезы текли по щекам, и Мэгги ничего не могла с собой поделать.
— Что случилось? — с тревогой в голосе спросил Гордон, опускаясь перед ней на колени и заглядывая в глаза. Задумавшись, Мэгги даже не заметила, как он подошел. — Ты как себя чувствуешь? — увидев ее бледное, исстрадавшееся лицо, забеспокоился Гордон.
— Ничего, все нормально. Я просто хотела побыть одна. Вот и все.
— Точно? — Он с сомнением покачал головой.
Она улыбнулась:
— Глупенький, я прекрасно себя чувствую.
Гордон тем не менее продолжал поглядывать на нее с недоверием. Он заметил, что Мэгги целый день была сама не своя.
— Что, Вильсон заболел? — Гордон удивленно обернулся и посмотрел через плечо в сторону землянки. Он не так давно видел, как Вильсон силком кормил земляными червями своего нового питомца — ворона с поврежденным крылом.
— Нет, Вильсон тоже здоров. С чего ты взял? Я просто хотела побыть одна. Вот и все, — упорно твердила Мэгги.
— Да что стряслось? На тебе лица нет! Что с тобой? — нетерпеливо спросил Гордон. Его всегда раздражали женские капризы.
Мэгги вздохнула, повернула руки ладонями кверху и разжала пальцы, показывая ему крупные розовые мозоли.
— Мозоли?
Она кивнула:
— Не знаю, что с ними делать.
— Мэгги! — Он подался вперед и нежно погладил ее руки. — Пожалуйста, скажи мне, что с тобой?
Она посмотрела ему в глаза:
— У меня… — Против ее воли запрыгавшие губы не дали договорить. — Никогда не было… мозолей.
— Не беда. Раньше не было, теперь есть. — Гордон улыбнулся, и от его улыбки ей стало легче. Мэгги даже не подозревала, что он умеет так улыбаться. Словно по мановению волшебной палочки, от ее плохого настроения не осталось и следа. — У тебя есть мазь?
— Нет, а какая?
— Ох, уж мне эти женщины, — проворчал он, подхватил ее на руки и понес к ручью.