— Все хорошо, моя любовь, — пробормотал он.
Желание целовать каждый дюйм ее тела переполняло его, он даже забыл, что Сирена пришла из другого мира. Ни одна женщина не могла с ней сравниться. А ведь когда-то он убеждал себя, что никогда не приблизится к этой женщине. Но все изменилось, когда она призналась, что всегда желала его.
Сирена провела ладонью по подтянутому, плоскому животу Эйдана, чувствуя, как сильные мышцы отзываются на ее прикосновения. Эйдан поцеловал холмик груди и рассмеялся в ответ на ее стон.
— Терпение, мой ангел, терпение, — проговорил он, собирая свой плащ в подушку и укладывая его под голову Сирены.
Во взгляде Сирены горело такое нетерпение, что Эйдан сам положил ее руку на свой килт. Удивление, внезапно появившееся во взгляде Сирены, заставило его улыбнуться, но эта улыбка столь же скоро сменилась мукой страсти, когда маленькая рука стала ласкать его тело сквозь плотную ткань.
Эйдан ласково остановил руку Сирены.
— Осторожнее, мой ангел.
Затем он взял ее вторую руку и соединил с первой за головой своей большой ладонью. На лице Сирены появился страх, она попыталась выкрутиться, но мягкое покачивание грудей до крайности возбудило Эйдана. Он застонал:
— Я не сделаю тебе больно, неужели не понимаешь?
Эйдан прикоснулся губами к ее губам, и, о чудо, она ответила ему встречным движением — вначале осторожно, потом все более настойчиво.
Он наклонился над Сиреной, чувствуя прикосновение к ее грудям, и… все его намерения действовать не спеша рухнули. Эйдан стащил с нее платье до талии, целуя и лаская каждый дюйм ее тела. Сирена выгнулась, помогая Эйдану, и вот шелк платья легко соскользнул с ее бедер на землю. Эйдан провел рукой по симпатичному островку волос. Изголодавшийся по любви, он отпустил запястья, решительно развел руками колени Сирены, а затем развел пальцами дрожащую плоть и поцеловал ее.
Сирена крикнула и попыталась подняться, отталкивая Эйдана.
— Остановись, перестань…
— Сирена, — сказал Эйдан, кладя руку в ложбинку между грудей. — Ложись, мой ангел.
— Но я не хочу… так, — неожиданно сказала она и покраснела.
— Ну почему никто не любит так? — с сожалением проговорил Эйдан и провел пальцем по шелковистым завиткам.
Сирена прикусила опухшие после поцелуя губы и покачала головой.
— Обещаю, ты сама попросишь, чтобы я не останавливался, — произнес Эйдан, и его палец утонул во влажной и горячей глубине, скрытой под волосами.
— Я не думаю… — начала было Сирена и умолкла, а бедра раздвинула.
Из рассказов отца Эйдан знал, что женщины с Волшебных островов чувственны по природе и лягут в постель с первым встречным. Но о Сирене, которая сейчас прижалась к нему в страстном поцелуе, он бы такого не сказал.