В Венесуэле созданный оппозицией для внутреннего потребления виртуальный Чавес не менее отвратителен: он безжалостно преследует своих политических оппонентов, душит свободу слова, закрывает телеканалы, создаёт культ личности сталинского типа. Одним росчерком пера он уволил с работы тысячи сотрудников государственной нефтяной компании PDVSA[1], бездоказательно обвинив их в саботаже. Он приучает детей к употреблению наркотиков, публично жуя листики коки, которые привозит ему из Боливии не менее подозрительный тип — индейский президент Эво Моралес. Какой ужас, Венесуэлой правит наркоман! Венесуэльцев пугают, что пребывание Чавеса на президентском посту грозит им неисчислимыми бедами. Рано или поздно Вашингтону придётся включить Венесуэлу в «ось зла». Последствия этого будут драматичны и для «диктатора», и для всех венесуэльцев.
Опасность Чавеса видят в том, что он «непредсказуем». У него слишком много идей («типичный шизофреник»!). Он самозабвенно болтлив, и в характерном для себя запале часами вещает перед восторженными массами, не используя шпаргалок («ещё одно доказательство шизофрении»!). Чавес легко переходит от темы к теме, зачаровывая потоком слов толпу, которая обычно состоит из малограмотных люмпенов и потребителей правительственных подачек. Для поддержания интереса к своим речам Чавес нередко пританцовывает и поёт на трибуне, компрометируя авторитет президентской должности. Не по этой ли причине оппозиция советует: вам, камарада Чавес, с вашей жизнерадостной тропической натурой лучше всего выступать в развлекательном телевизионном шоу или в клубе «Тропикана» на обожаемой вами Кубе?
Один из многочисленных критиков Чавеса, мексиканский писатель Карлос Фуэнтес как-то сказал, что голова у венесуэльца похожа на большую мусорную свалку, которая образовалась из всего того, что за ненужностью выбрасывается на помойку (в виду имеются идеи, концепции, доктрины). Для Фуэнтеса венесуэльский лидер — это «плаксивый демагог»: «Он был близок к утрате власти. Прибег к защите церкви. Исходил слезами. Это человек без содержания, тропический Муссолини четвёртой категории. Не имеет какого-либо реального веса». Чтобы оттенить «незначительность» Чавеса, Фуэнтес сравнил его с Фиделем Кастро, назвав кубинца «подлинной личностью, настоящим мужчиной», с которым можно не соглашаться, но которого нельзя не уважать. На фоне Кастро, по словам Фуэнтеса, венесуэлец «выглядит комедиантом, импровизатором».
Колумбийский писатель Габриэль Гарсия Маркес после беседы с Чавесом накануне его вступления в президентскую должность вдохновился на статью «Загадка двух Чавесов». Маркес обошёлся без крайностей в оценках, но завершил статью такими словами: «В то время, когда он удалялся в окружении свиты из увешанных наградами военных и новоиспечённых друзей, меня потрясло озарение, что я только что путешествовал и с удовольствием говорил с двумя прямо противоположными персонажами. Одному из них непреклонная судьба предлагает возможность спасти его страну. Другой — иллюзионист, который может войти в историю как ещё один деспот».