— Слышь, ты, упырь, — прогудел дядя, и Моня со Шлёмой невольно проверили, хорошо ли на них сидят личины. — Сказала тебе девка, что не пойдёт она. Всё. Попробуешь ещё раз свои жёсткие меры применить, я те самолично башку срублю и не поморщусь!
— Я вас предупреждала, — скривила мордочку неубиваемая хромая ведьма. — Это казаки. Упёртый народ. И вашу учёную сотрудницу они не вернут, зуб даю… Нужен штурм.
— Госпожа Зайцева, — строго прошипел глава охраны. — Меня заставили принять вашу помощь из соображений политики и будущего консенсуса. Но не забывайте, что главный здесь я. И я отдаю приказы.
— Ой, боюсь, боюсь…
— К тому же вы ещё должны будете дать спецкомиссии оргкомитета института исчерпывающие показания по произошедшей трагедии на конференции в Санкт-Петербурге.
Я выстрелил без приказа. Навскидку, не целясь. Потому что времени не было ни секунды. Лысый лишь удивлённо вытаращился на кривой ведьмовской нож у своего горла, когда сама мадемуазель Зайцева так же уставилась на дырку в своём запястье. Чёрная кровь заструилась на землю…
— Иловай-ски-и-ий!!!
От её дикого визга прячущиеся чумчары воспрянули и с душераздирающим воем пошли в атаку. Жандармский чин из светлого будущего кинулся бежать. Мы прицелились…
— Спаси и сохрани чада Твоя, Царица Небесная, — проникновенно попросил мой дядя и рявкнул: — Пли!
Первым же залпом уложило пятерых чумчар. Пока перезаряжали, трое или четверо самых шустрых добежали до хаты, пробуя влезть на подоконник. Этих мы просто рубили, не глядя и не извиняясь. Отчаянная пальба, звон железа, крики ярости и боли слились в один надсадный вой, неимоверно долго разрывающий ушные перепонки. Нападающие отхлынули, даже не пытаясь подобрать тела своих павших. Мы отделались одной царапиной на щеке у дядиного оруженосца, щепкой зацепило.
— Перегруппируются и вдругорядь пойдут, — уверенно покачал головой наш седой атаман. — Вот надо ж было мне, дурьей башке, весь полк на манёвры отпустить?!!
— Ништо, Василь Дмитревич, — усмехнулся неунывающий Прохор. — Перекрестимся да отмашемся. И не таких видали, а и тех бивали. Кому кулаком в скулу, кому в лоб стулом, кому в зад без скабрёзности, да и пинка для резвости!
Пока дядя с моим денщиком на этой почве вспоминали дни былой славы в Наполеоновских и Задунайских походах, я поискал глазами Катеньку, нашёл и замер. Потому что она тоже… нашла. Эх, говорил же, нельзя держать французский коньяк прямо в тумбочке да без замка! В карих очах моей возлюбленной уже плескалось изрядное количество жидкого золота арманьяка.
— Илюшенька, меня убьют, да?