— Спасибо тебе, добрый Прохор, — с чувством сказали мы с Василь Дмитревичем, выплюнув по струйке воды.
— Рад стараться, ваше благородие. А чегой-то вы на меня смотрите, как француз на лягушку?
— Проводи-ка меня переодеться, братец, — попросил дядюшка подоспевшего ординарца. — А ты, Иловайский, сыщи хмыря этого в пенсне. Нехай его хлопцы нагайками поучат, как генералу врать…
— Рад стараться, ваше сиятельство! Сейчас меня Прохор за уши на бельевую верёвку подвесит, просохну маленько — и в погоню, аки лев рыкающий! А вы не хотите рядышком повисеть?
Моё мокрое начальство сочло ниже своего достоинства отвечать на предложение посушиться вместе, а потому ушло с гордо поднятой головой.
— Пошли…
Старый казак почесал в затылке, осторожно поставил ведёрко на крыльцо и последовал за мной, бормоча себе под нос в рифмованном режиме, что уж он-то и не знал, чего со святой водой делать, предупреждать было надо, а так чего теперь дуться-то, никто не виноват, да и, в конце концов, погоды ещё тёплые, чего ж не освежиться перед военным походом, всё одно поп перед всем строем кропить будет, а тут уж заранее, от всей широты души…
Как вы понимаете, пересказывать всё это ещё и в стихах у меня просто настроения не было. Я думал о том, как ловко ускользнул тот лысый следователь Третьего отделения. Ведь мы почти след в след за ним вышли, а не успели. И куда, интересно, девались его охранники? Их я на предмет личины не проверил, а надо бы…
— Вот они, — неожиданно раздалось слева, и те, кого я искал, сами бросились на нас из-за плетня.
Прохор отреагировал быстрее, винтом ушёл с линии атаки, на развороте хлестнув нагайкой по шеям первого. Второй сгрёб меня, как удав кролика, и… с воем отпрыгнул в сторону, дуя на вздувшиеся пузырями ладони. Я лишь успел рассмотреть искажённое звериной яростью уродливое лицо беса, когда оба злодея бросились по улице наутёк, пригнувшись так, что загребали передними лапами.
— Это ж что за чудеса, как из рыбы колбаса? Я ж таким ударом ломаю шею даром, а он от моей нагайки бежит, как от бабайки!
— Бес ростовский. Причём не мелкий, — не зная, откуда знаю (ох, как башка трещит от этих просветлений!), пояснил я. — В Ростовской губернии их много, у старых монастырей шарятся, любыми личинами не брезгуют, а сами чаще разбоем промышляют, путников спящих душат, дневного света не боятся. От них одна защита — серебро да святая вода. В общем, ещё раз повторюсь: спасибо тебе, Прохор!
— Благодарить потом будешь, когда мы того, третьего, главного ихнего, отыщем!
— Он человек. С ним и проще, и сложнее…