– Хорошо, Птичка, уговорила, – сдался Пашка. – Поднимайся. Только давай, чисто для начала, наденем сапоги…
Они выбрались наружу и аккуратно прикрыли за собой палаточный полог.
– Сколько же звёзд высыпало, – восторженно охнула Натка. – Все такие яркие и крупные из себя. А ещё, – её голос предательски дрогнул, – незнакомые и чужие…. Ой, а кто это там лежит и заливисто посапывает? Возле второй палатки?
– Предлагаю отойти в сторонку, – прошептал Назаров. – Пока не разбудили…
– Кого – пока не разбудили?
– Старушку Наоби. Пошли-пошли…. Это же она, подложив под голову подозрительный вещмешок, разместилась возле входа в палатку, где изволит почивать твоя усатая подружка-аристократка. Нянька, понятное дело, решила бдительно охранять девичью честь своей благородной госпожи от сексуальных посягательств наглого чёрно-белого бродяги, но, по-видимому, притомившись за день, нечаянно заснула. Бывает, чего уж там.
– А куда мы сейчас шагаем?
– Родничок обходим. Чтобы в нём воду – сапогами – не замутить. Пригодится – и напиться, и умыться. А на той стороне расположен толстый пенёк…
– Ага, помню. Я его ещё с вечера приметила. Такой весь из себя…э-э-э, могучий и кряжистый.
– Это точно, кряжистый…. Так вот. Именно там, неторопливо расхаживая вокруг пня, Палыч и должен дежурить. По крайней мере, так мы с ним договаривались.
– Огонёк зажёгся впереди, – сообщила Наталья.
– Какой ещё огонёк?
– Зелёненький такой, одинокий и таинственный. С люминесцентным отливом.
– Действительно, с люминесцентным, – согласился Пашка. – Двигается. А теперь замер на одном месте…. Останавливаемся. Не должно здесь быть никаких огоньков.
– Может, это янтарно-жёлтые глаза арархов так выглядят в мирранской ночной темноте?
– Среди наших арархов есть одноглазые?
– Вроде, нет.
– Вот, и я о том же…. Давай, немного помолчим? В том смысле, что помолчим и подождём?
– Как скажешь, милый…
Огонёк, нервно мигнув несколько раз подряд, погас.
– Ничего не получилось, – печально известил хриплый голос. – Впрочем, отрицательный результат – тоже результат.
Из-за низких тёмных облаков выглянула нежно-алая Сакурра, выхватив из вязкой мирранской темноты огромный кряжистый пень и сутулую мужскую фигуру, украшенную знакомой «чеховской» бородкой.
– Это же наш Профессор, – обрадовалась Натка. – Чудит, как и всегда.
– Кто там? – насторожился дозорный. – Ну-ка, выходи. Пока не пальнул из ружья…
– Выходим-выходим, не сомневайтесь, – направляясь к пеньку, известил Назаров. – Это всего лишь мы. То бишь, насквозь свои и аномальные. Прибыли на смену караула. Из серии: – «Пост сдал. Пост принял…». А вы, значит, уже и ружьишко извлекли из чехла? Так сказать, для пущего спокойствия?