Из-за толстенного и высоченного дерева, украшенного классической багряной листвой, выбежала-показалась растрёпанная девушка в рваном жёлто-фиолетовом сарафане – оторванная бретелька сползла с полного белоснежного плеча, обнажив весьма аппетитные женские прелести.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Профессор. – Вы чем-то встревожены, симпатичная барышня?
– Отойди в сторону, старый козёл! – неловко запахивая на груди обрывки сарафана, неожиданно заблажила девица. – Дай пройти! Не смей приближаться ко мне! Руки убрал!
– Да я, собственно, ничего такого. Вот, ладошки спрятал за спину.
– Ничего такого, говоришь? Знаю я вас, мужланов. У всех одно и то же на уме.
– Не у всех, уверяю вас…. А что случилось, если не секрет?
– Загур, скотина злая и наглая, стал ко мне грязно приставать. Платье порвал. Хотел завалить на лавочку. Потом захрипел, упал на землю, обхватил голову руками, задёргался и умер…
– Сердце прихватило?
– Вряд ли. Зачем, дедуля, перебиваешь? Я же говорю – захрипел, упал, обхватил, задёргался и умер. А потом загорелся.
– Как это?
– Обыкновенно. Синим высоким пламенем. Знать, без архмагики здесь не обошлось…. Посторонись, морда седая. Дай пройти.
– Пожалуйста, без вопросов.
– Покедова, старикашка…
Девица, насмешливо фыркнув, убежала.
– Фурия какая-то, – нервно икнув, прокомментировал Иван Палыч. – Обозвала – ни за что, ни про что – «дедулей» и «старикашкой». Чёрт знает что. Даже обидно. Неужели, я такой старый? Да, похоже, что молоденькие вертихвостки везде одинаковы – что на родной Земле, что на других обитаемых планетах. Ладно, камрады, пошли дальше…
Вскоре тропка, по которой следовал отряд, плавно «влилась» в другую – более широкую и натоптанную. Причём, по этой тропе, особо и не торопясь, шествовал – с длинной восковой свечой в зубах – здоровенный чёрно-белый кот.
– Здравствуйте, уважаемый, – вежливо поздоровался Назаров. – Не уделите ли несколько минут, пардон, парочку эрлов для беседы? То бишь, в качестве информационного интервью?
Котяра, не снижая скорости передвижения, на приветствие никак не отреагировал. Лишь чуть заметно подрожал-подёргал чёрно-белым пушистым хвостом, горделиво задранным вверх.
– Зазнайка и задавака, – тут же обиделась Натка. – Обыкновенный бродяга, а туда же…. Мяу. Мяу. Мяу. Кыс-кыс-кыс, блин горелый…
Кот остановился, развернулся на девяносто градусов, сел и, выпустив свечку их белоснежных зубов, выдал:
– Ты, Птичка, сама дура. Мяукать толком не умеешь, а берёшься. Срамота сплошная.
– Откуда, усатый, знаешь, как меня зовут?
– Подумаешь, второй бином архмагика Пихлера. Имечко у тебя на лбу написано. Шучу, понятное дело. Просто знаю, что, мол, «Птичка», и всё тут. А ещё ощущаю, что ты не обделена магическими способностями. Слабенькими, правда. Но, всё же…. Гумми и магия? Или даже архмагика? Нонсенс, если вдуматься…. Меня, кстати, Томасом кличут.