Один из мужчин, садясь в «Мерседес», исподлобья взглянул на нее.
– Давид! – Саше казалось, что она выкрикнула его имя, но она только прошептала его.
Когда Лена вернулась из банка, Саша сидела, откинув голову на спинку сиденья, и ловила ртом воздух, она задыхалась.
– Тебе плохо, Сашенька? «Скорую»?
– Нет. Я видела его!
– Господи, кого?
– Давида! Это был он! Я не ошиблась! Лена, он на свободе!
– Успокойся! Это же замечательно! Теперь ты его найдешь!
– Я не хочу рожать этого ребенка!
– Прекрати! Это… не обсуждается. – Лена вдруг превратилась в холодную, расчетливую домоправительницу. – Послушай, Саша, как только ты родишь мальчика, отец перепишет на тебя все состояние!
– Мне нужен Давид, а не эта проклятая Швейцария с деньгами, без души!
– И все же тебе понадобятся деньги. Не забывай: Павлик, мама и Анастасия – это твое приданое.
Больше к тому разговору они не возвращались. Столько лет играя роль, проживая чужую жизнь, Саша решила, что заработала эти деньги. Вечером она сообщила Юрию о своей беременности, тот находился в очередной командировке где-то на юге Швейцарии.
– Позвони папочке, обрадуй! – Юрий был навеселе и, похоже, не один, Саша сразу почувствовала нотки бравады, которые всегда появлялись в его голосе в присутствии женщин.
– Ты вернешься, и мы вместе ему сообщим.
– Ладно. Я устал. Целую тебя и Настюшу!
Саша смотрела на телефон, как на гадюку. Потом бросила трубку и долго мыла руки горячей водой и мылом.
«Где ты, мой любимый, где?» – взывала она длинными швейцарскими ночами.
– С боевым крещением! – Толик похлопал друга по плечу. – Ты был асом в этой разборке! Как ты его подстрелил!
– Я убил человека! – Давид покрылся холодным потом и побледнел.
– Лучше было бы, чтобы он убил тебя? Мы на тропе войны. Побеждает тот, у кого рука не дрогнет. Совсем не вижу повода для душевных мук. Кстати, ты знаешь, ребята сообщили, что у Артема инфаркт. Может не выкарабкаться. Поехали!
Они сели в джип. Толик лихо вел машину, искоса поглядывая на мрачного, кусающего губы Давида.
– Слушай, Димыч, Томка сказала, что ты Ирке очень понравился, – не зная, как еще отвлечь друга от одолевших его тяжелых мыслей, произнес он.
– Какой еще Ирке? – нехотя поднял глаза Давид.
– Ну, подруге ее. Длинноногой модели. Может, покутим вместе?
– Томка давно не пила? Всего месяц прошел. Если ты будешь таскаться с ней по ресторанам – она сорвется.
– Да, это верно, – задумчиво проговорил Толик. – А давайте на выходные в Киев махнем!
– Ну давай…
Давид витал в своих тягостных мыслях. Он убил человека, и совершенно ясно, что рано или поздно это должно было произойти. До сих пор в ушах Давида звучал приглушенный хлопок пистолетного выстрела и резкий, короткий вскрик за ним. Перед глазами стояло нелепо распластавшееся на земле тело, лужа бурой крови на асфальте и закатившиеся, остекленевшие глаза на искаженном болью лице. «Нет, такая жизнь не для меня, – стискивая зубы, думал Давид. – И почему, почему я совсем один? Родных уже нет, любимая с другим. Я, конечно, знаю теперь, где она живет, и могу ее найти. Но зачем? Я ведь ей не нужен!»