Леонид протянул ей небольшой, заклеенный со всех сторон плоский пакет, на котором крупными, слегка дрожащими буквами было выведено «Для Женечки».
– Мы вещи в бабушкиной квартире разбирали, и вот… нашли. Наверное, она на прошлый Новый год подарки готовила, но не успела, – он шмыгнул носом, совсем как маленький.
Распрощавшись с мальчиками, Женя разрезала пакет. Внутри оказалась плоская квадратная коробочка из желтоватого глянцевого картона. С замирающим сердцем она сняла крышку…
– Господи, что это? – ахнула из-за ее плеча Валя.
– Блюдечко, – всхлипнула Женя. – Разве не видишь? Блюдечко. С голубой каемочкой.
– Ничего себе блюдечко! Я такие только в Эрмитаже видела. И вензель посередине какой-то… прямо царский.
– Не царский, а императорский. На екатерининский похож. Императорская посуда не только в Эрмитаже, ее и в антикварных магазинах хватает. Наверное, Наталья Михайловна его из-за буквы «Е» купила. Там Екатерина, тут Евгения.
– Дай! – потянулась к блюдечку шустрая Светочка.
– Ты что, вдруг разобьешь! – всполошилась Валя. – Такую красоту!
– Дай! – требовательно повторила Светочка и топнула ножкой.
– Светочка, это мамино. Пойдем, я тебе лучше мандаринчик почищу.
На мандаринчик девочка милостиво согласилась.
На дне коробочки обнаружилась карточка с красивой надписью:
Пусть принесут тебе и радость, и любовь
На блюдечке с каемкой голубой.
И две буквы – Н и М. Наталья Михайловна.
«Что это я, в самом деле, затворницу из себя изображаю, – думала Женя, бережно заворачивая коробочку с блюдцем и убирая на дальнюю полку. – Почему бы не сходить, не повеселиться? Правда… ох, наверное, ни в одно платье не влезу, корова. Разве что синее, с искрой, оно посвободнее. И цвет подходящий…»
Синее с искрой платье пришлось идеально. Располневшая после родов фигура тем не менее не расплылась, талия по сравнению с пышным бюстом и бедрами казалась тонкой – в общем, что называется, «рубенсовские формы», а если попроще – «роскошная женщина». Искры на синей ткани напоминали сверкающие снежинки на фоне ночного неба.
– И ничего не корова! – развеселившаяся вдруг Женя показала язык своему отражению. – Очень даже ничего! И румянец такой… завлекательный.
Нежная, как у многих полных женщин, кожа казалась персиковой, глаза сияли, на щеках играли обворожительные ямочки.
– Теть Валь! Ну что, отпустишь меня на вечер?
– Да как же не отпустить такую красавицу? – всплеснула руками соседка.
– Ну… мы же с тобой хотели курантов дождаться, шампанского выпить, наготовили вкусненького.
– Ой, а то мы завтра шампанского не выпьем и вкусненького не съедим. Ступай, веселись! А Светочку я уж у себя уложу.