Толстуха Бев так и крякнула, когда Арлин громко переспросила:
— Что?
— Спазм аккомодации — это состояние, когда человеческий глаз переключается от дальнозоркости к близорукости каждые три секунды.
Некоторые женщины растерянно переглянулись (а Ленора Сниббенс просто выпучилась, ни на кого не глядя), и тут Арлин спросила:
— И вот зачем им это?
— А ни за чем, — ответила Роззи, — просто так: то включатся, то выключатся.
И вроде бы на этом все успокоились. Неопределенная улыбка застыла на губах Исабель Гудроу, она аккуратно откусывала кусочки сэндвича с таким виноватым видом, словно делала что-то неприличное на людях. Арлин Такер (на чей интерес как раз и рассчитывала Роззи) рылась в кошельке в поисках мелочи для автомата, а Толстуха Бев вертела в руках черешок сельдерея, словно раздумывая, стоит ли это есть.
— У меня всегда было превосходное зрение — и тут вдруг как гром среди ясного неба, — не унималась Роззи.
Гудроу-дочка смотрела на нее своими огромными глазищами, поэтому именно ей адресовалась заключительная фраза, но девчонка быстро отвела взгляд и потупилась.
Хрум-хрум — с чудовищным хрустом Толстуха расправлялась с черешком сельдерея, хрум-хрум, она тщательно прожевала и медленно проглотила.
— Нет, до меня не доходит, — сказала она наконец.
Арлин рылась в сумочке.
— Никто доллар не разменяет?
— Автомат должен давать сдачу.
— Должен, но не дает.
— Пять минут назад давал, — сказала Ленора.
— Значит, у тебя есть к нему подход. А у меня нет. Автоматы меня ненавидят, а я — их. — Арлин осторожно покосилась в сторону громадной конструкции, молчаливо маячившей у стены. — Сейчас как услышит, что я о нем говорю, и сами увидите, ничего мне не даст.
— Слушай, — Роззи потянулась к сумке, висевшей на спинке стула, — а сколько тебе надо?
— Не доходит до меня, — снова сказала Толстуха Бев, — во время глажки твои глаза выпендриваются, а вот сейчас, на работе, нет?
— Может, они и сейчас, — сказала Роззи, слегка розовея. Она внимательно осматривала содержимое сумки. — Но тут, что ли, все дело в расстоянии. Наверное, когда читаешь или вроде этого, то видишь достаточно близко, а гладильная доска находится чуть дальше — вот они и чудят. Ну, он и прописал мне очки для глажки. Не спрашивайте меня — я больше ничего не знаю.
Роззи дала Арлин мелочь, а потом промокнула лоб бумажной салфеткой.
— Слишком жарко для глажки, — сказала Толстуха Бев, слегка пристыженная тем, что, как и собиралась, вероломно поставила Роззи на место. — Зачем тебе вообще гладить в такую жару? Такое же глупое занятие, как мне грызть эти стебли сельдерея.