Но счастливый Пол не мог остановиться.
— Минутку, — сказал он и исчез за дверью цветочной лавки рядом с магазином. И тут же вышел с огромным букетом маргариток, упакованных в кулек.
— Тебе, — сказал он, ослепляя ее белозубой улыбкой, — ты была так добра к Стейси. И ко мне. Ты классная девчонка, Эми.
Эми села и приблизила вспотевшее лицо к вентилятору. Как хорошо, что есть кто-то, кто может сказать тебе такое. Правда. Но она не понимала, почему встреча с Полом опечалила ее. Эми закрыла глаза под струей воздуха. В комнате стояла жара и запах, как на чердаке. Волосы были влажны до корней, и она ощущала легкий холодок.
Перед тем как вернуться домой, она пошла в школу и, проникнув туда через спортивный зал, где дверь была не заперта, прошла по тихому коридору и оставила цветы у кабинета мистера Робертсона.
Настал август. Небо побледнело и, казалось, поднималось все выше с каждым днем, становясь похожим на мембрану купола, опухшую от усталости. Пег Данлап, женщина из церкви, член рождественского комитета, которая спала с отцом Стейси, провела один из жарких полдней в супермаркете, где было прохладно и где она могла следить за ничего не подозревающей миссис Берроуз, толкая тележку то по одному ряду, то по другому. Скрывшись под черными очками, Пег копалась в куче капусты и наблюдала, как жена ее любовника изучала банки с повидлом и вареньем. И не могла объяснить себе, почему это занятие наполняло ее восторгом и одновременно причиняло невыносимую боль.
В квартирке на верхнем этаже, в нескольких милях от универсама, Линда Ланьер, учительница испанского, в этот же самый безобразно жаркий полдень лежала в кровати нагая с Ленни Манделем, оба они обстоятельно постанывали и потели, елозя на смятых простынях. Маргаритки, найденные удивленным Ленни Манделем в школьном коридоре, теперь свисали из молочной бутылки рядом с постелью (миссис Мандель позвонила сыну в школу, чтобы попросить его купить горчицу, но ей сказали, что он уже ушел).
А за рекой, в конторе, Толстуха Бев маялась животом. Уже несколько дней, как только она приходила на работу, у нее начинались рези, а потом отходили кошмарные газы. Осторожно идя по комнате, она сжимала сфинктер, чтобы не опозориться. Ей казалось, что вся нижняя часть тела вот-вот взорвется, и, только благополучно добравшись до стульчака, она обнаруживала, что не может выдавить ничего, кроме громкого порыва ветра. Больше ничего.
По крайней мере, появилась тема для разговора с Дотти. Она явно не хотела обсуждать сообщения об НЛО.
— Честное слово, — сказала она, усевшись обратно за свой стол, — мои кишки урчат уж слишком сильно.