5а. Сентябрь 1846 года, первое свидание в Манте. Единственное затруднение — мать Гюстава. Ее пока что официально не известили о существовании Луизы. Более того, госпожа Коле вынуждена адресовать все свои любовные письма Максиму Дюкану, который затем пересылает их Гюставу в новых конвертах. Как госпожа Флобер отнесется к внезапному ночному отсутствию сына? Что он ей скажет? Конечно, неправду: «une petite histoire que ma mère a crue», хвастается он с гордостью шестилетки и отправляется в Мант.
Но госпожа Флобер не поверила в его petite histoire. В ту ночь она спала еще меньше Гюстава и Луизы. Ей отчего-то было не по себе — возможно, из-за недавней лавины писем от Максима Дюкана. Так что на следующее утро она отправилась на руанский вокзал, и когда ее сын спустился с поезда в свежей броне сексуального довольства, она ждала его на платформе. «Она ни в чем меня не упрекнула, но ее лицо было величайшим из всех возможных упреков».
Если существует грусть расставания, то что мы скажем о чувстве вины по прибытии?
5б. Луиза, конечно, и сама могла устроить сцену на платформе. Ее манера ревниво врываться к Гюставу, когда он обедал с друзьями, была всем известна. Она всегда рассчитывала обнаружить соперницу — но соперницы не было, если не считать Эммы Бовари. Однажды, пишет Дюкан,
«Флобер уезжал из Парижа в Руан; она ворвалась в зал ожидания и разыграла такую трагическую сцену, что служителям пришлось вмешаться. Флобер был утомлен и умолял ее прекратить, но тщетно».
6. Не многим известно, что Флобер ездил в лондонском метро. Я цитирую записи в его конспективном путевом дневнике 1867 года:
Понедельник, 26 июня (в поезде из Ньюхейвена). Несколько неприметных станций с афишами, как на станциях в пригородах Парижа — прибытие на вокзал Виктория.
Понедельник, 3 июля. Купил железнодорожное расписание.
Пятница, 7 июля. Подземная железная дорога. Хорсни. Миссис Фармер. (На Чаринг-Кросс за сведениями.)
Он не снисходит до того, чтобы сравнивать британские и французские железные дороги. Может быть, об этом стоит пожалеть. Наш знакомец, преподобный Дж. М. Масгрейв, сходя с поезда в Булони лет на двенадцать раньше, был под большим впечатлением от французской системы: «Приспособления для выдачи, взвешивания, обозначения и оплаты багажа были просты и превосходны. Каждая служба работала четко, точно и пунктуально. Вежливость и комфорт (комфорт во Франции!) делали все приготовления приятными — и все это без гвалта и неразберихи, которая царит в Паддингтоне, не говоря уж о том, что в вагоне второго класса все почти так же, как у нас в первом. Англия должна стыдиться такого положения вещей!»