Доказательств могло не быть по следующим причинам.
Все свидетели, кто так или иначе привлекался к делу, должны были отрицать факт знакомства Тютчева и Салтыковой, и в первую очередь это должны были отрицать крепостные Салтычихи. Они понимали (очень возможно, при «подсказке» из соседнего поместья), что подтверждение факта знакомства их барыни с капитаном может привести к тому, что Салтычиха вернётся домой и им будет ещё хуже. Этого никто из её крепостных желать не мог никак, а посему в деле Салтыковой мог иметь место «сговор свидетелей» с целью всем миром «утопить» обвиняемую, которую все свидетели боялись и ненавидели.
Но если имя Тютчева всё же упоминается в протоколах дела, то это является косвенным подтверждением того, что Салтыкова всё же попыталась обвинить капитана в краже. И вот здесь придётся снова вспомнить её деда, думного дьяка Автонома Иванова.
Его «имение» насчитывало 19 тысяч крепостных крестьян, и наверняка у столь богатого человека ещё имелись и драгоценности. Продав поместья, дьяк ещё больше увеличил количество сокровищ и их общую стоимость, за которую и 1760-х годах можно было купить не меньшее число крестьян.
Но Николай и Пелагея Тютчевы приобрели всего 2717 душ, причём на мужа приходилась 1641 душа, а на жену 1074 (странно, но в сумме почему-то получается 2715!). Тютчев владел 60% капитала, его жена имела 40%. «Контрольный пакет» имел глава семьи, и даже в этом Тютчевы если не опередили, то уж точно шли наравне с Западом, разделив таким образом «неправедно приобретённые» сокровища, от которых на их долю досталось немногое!
Шесть лет шло следствие по делу Салтычихи, а если она смогла додуматься до идеи взрыва дома чуть ли не в центре Москвы, то женщина она была достаточно сообразительная, хоть и неграмотная. На первом же допросе Салтыкова могла рассказать о Тютчеве всё, и того могли вызвать для дачи показаний.
Но если «идеальная пара» смогла осуществить такую неслыханную для XVIII века криминальную «операцию», то должна была и предусмотреть возможность различных «неприятностей» со стороны властей и способы их преодоления.
Но способ избегнуть наказания был всего один, широко известный и широко используемый — взятки! Минимум 80% «добычи», если судить по количеству крепостных у дьяка Иванова и у Тютчевых, ушло на взятки следователям, в результате чего «блудное житие» и всё с ним связанное доказано не было.
Поэтому не случайно Тютчевы поселились в провинции и, похоже, старались не бывать в Москве и Петербурге — чиновники, которым давались взятки, могли по прошествии времени при встрече с Тютчевым вспомнить всё и… начать его шантажировать. Подобного вполне можно было ожидать, шантаж как способ наживы известен с древнейших времён, применяется и поныне…