бревна.
«Черным когтем», который Денис держал в левой руке, он сбрасывал с головы
очередной «обезьянки» балаклаву – чтобы отделить уже «обслуженных» клиентов от
дожидающихся своей очереди, а «правый коготь» всаживал в глаз или в ухо – в
зависимости от того, как были повернуты головы беспомощно распростертых «черных
обезьян». Последней из них повезло меньше остальных «товарок» – когда Денис подошел, она была еще в сознании, и когда он сбросил с нее балаклаву, «обезьянка» повернула
голову, и не имея возможности сделать что-либо иное – видать хорошо ей досталось, уставилась на него маленькими, горящими ненавистью глазами. Вот как раз в один из
этих глаз он хладнокровно, не испытывая ни восторга, ни ненависти, и всадил,
напоследок, свой меч.
Кто-то может обвинить Шэфа и его кровавого подручного Дениса в неоправданной
жестокости, чуть ли не в геноциде, но если он человек честный и не склонный ко лжи
самому себе, то он вне всякого сомнения вынужден будет признать, что никакого иного
приказа мудрый руководитель своему помощнику отдать не мог: взять в плен
беспомощных, раненных врагов не было возможности – война не была официальной,
ведущейся хоть по каким-то правилам, это была, выражаясь современным языком, сшибка
спецслужб, после которой свидетелей не остается. А самым главным резоном был тот, что
если оставить кого-то из «черных обезьянок» в живых, то с вероятностью равной единице, придется встретиться с ней, по крайней мере, еще один раз, и кто после этого останется в
живых – это еще вопрос.
Денис же, будучи от природы весьма эмоциональным человеком, к тому же
склонным к жалости и всяческим интеллигентским рефлексиям, качества эти прекрасные, за последнее время заметно подрастерял и в сложившейся ситуации с любимым
руководителем, отдавшим варварский и бесчеловечный приказ, был полностью
солидарен. Да и к тому же, надо честно признать – из песни слова не выкинешь – никакой
жалости к людям… а впрочем Денис их и за людей-то перестал считать, приглядевшись
поближе – были они действительно очень маленькие, действительно очень смуглые, узкоглазые и с густой растительностью на мор… ну-у будем считать на лице – так вот, никакой жалости к этим существам, пытавшимся его убить, он не испытывал. С другой
стороны, будь они рослыми, голубоглазыми блондинами, нордической внешности, вряд
ли это что-либо принципиально изменило… так что, по крайней мере, в расовых
предрассудках обвинять Дениса не стоит.
Покончив со своей малоприятной, но несомненно нужной на войне работой, Денис
переключил свое внимание на пару Шэф – маг. Любимый руководитель напоминал