— Я даже не имел представления, что вы что-то значите друг для друга.
— Мало кто догадывался об этом, но я всегда думала о нем, а Хью сказал, что я единственная женщина в его жизни.
— И ты поверила ему?
— Конечно, — просто ответила она. — Ты благословишь нас?
— Едва ли это нужно и совершенно ничего не стоит. Но если хочешь, пожалуйста.
— Я всегда молюсь, чтобы ты нашел свое счастье, Себастьян. И надеюсь на это.
— Это оптимизм, которого я не могу разделить, — цинично ответил герцог. — Будь довольна своим счастьем, Гарриэт, и не беспокой свою хорошенькую головку моим.
Леди Гарриэт вздохнула:
— О, Себастьян, милый Себастьян, я желаю тебе счастья. Не могу представить себе, почему у тебя его нет. Все эти противные Элинор, Шарлотта и другие болтают чепуху. Ты же самый добрый человек для меня, для Хью и, конечно, для Равеллы.
— Равеллы! — повторил герцог.
— Почему таким тоном?
— Ребенок — это проблема. Как ты думаешь, что я должен делать с ней, когда ты и Хью покинете меня?
— Но мы не покинем тебя, пока ты сам не захочешь этого. Все будет как раньше, только мы поженимся, как только ты позволишь.
— Уверен, что это замысел Хью — держать зонтик благопристойности над Мелкомбом, — сказал герцог, улыбаясь без язвительности.
— Возможно, но Хью принимает твои интересы близко к сердцу, как и я.
— Не забудь Равеллу.
— Конечно нет, — согласилась леди Гарриэт.
— Ты заставишь меня петь псалмы, пока меня не прикончат! — воскликнул герцог. — Ладно, Гарриэт, я рад, что вы с Хью нашли друг друга.
— Ты сделал нас счастливыми, — сказала леди Гарриэт, снова целуя его в щеку.
Когда она оставила его, он приказал подать экипаж.
— Я еду на петушиные бои, — сказал он Неттлфолду, — и не вернусь до обеда. В этом доме слишком сильно пахнет апельсиновым цветом и святостью, чтобы его выносить.
— Апельсиновым цветом, ваша светлость? — в изумлении воскликнул дворецкий.
— Да, и святостью, — повторил герцог. — Это подавляет меня, Неттлфолд.
Старый дворецкий сосредоточенно и удивленно смотрел вслед герцогу. Но его светлость улыбался, когда правил лошадьми на оживленных улицах по дороге на север.
Равелла спустилась вниз слишком поздно, чтобы видеть его отъезд.
— Но почему никто не сказал мне, что его светлость уедет так рано? — закричала она. — Эти надоедливые портнихи приехали до завтрака, и я должна была стоять с булавками, воткнутыми в меня. А я хотела увидеть герцога.
— Его светлость в странном настроении сегодня, мисс, — произнес в ответ Неттлфолд. — Может быть, лучше оставить его одного. Он вернется к обеду.
— Он будет обедать с нами? — нетерпеливо спросила Равелла.