Усмехнувшись, он сказал, что сейчас обедать не будет – этой легкой закуски пока достаточно.
Жена восхищенно посмотрела на обжору «Паваротти» и заявила, что требует, чтобы я ее водил сюда ежедневно, ибо это лучший аттракцион из всех, которые могла подарить ей Италия.
Жена как всегда была права, но я заметил, что если бы между спагетти и стейком этот Паваротти еще глотал и жареные гвозди, то ему вообще бы не было цены.
После ресторана, попрощавшись с Паваротти и пообещав навещать его каждый наш приезд в Рим, что мы неукоснительно соблюдаем, я задумался о роли ресторанов в моей жизни.
Мысли были невеселые.
По идее я должен быть завсегдатаем ресторанов, ибо журналистская профессия как бы навевает простую мысль – парень, а не устал ли ты сидеть за компьютером? Ведь ты уже написал целые полстраницы текста, не пора ли подкрепиться. Кроме того, меня, как известного журналиста, должны бесконечно пытаться коррумпировать. А передавать миллионы за проплаченные материалы лучше всего в дорогих ресторанах – во всяком случае, я подобное видел в кино.
То есть, независимо от повода, вняв призыву собственного организма, я должен встать и отобедать в каком-то ресторане, причем не жалкий комплексный обед, а какое-то серьезное блюдо. Блюдо, требующее благородной сосредоточенности над тарелкой и пары литров светлого пива, которое, с каждым глотком, делает серый день цветным, а тяготы журналистики менее ощутимыми.
На фоне этих вполне ясных планов остается не совсем понятным, почему мой поход за едой всегда заканчивается какой-то жалкой сосиской в тесте или в крайнем случае шаурмой, в которую по знакомству мне кладут чуть больше салата, чем другим.
Я чувствую, что что-то не так, но не могу понять что именно.
Понятно, что я должен сидеть в мягком кресле в окружении вышколенных официантов и накрахмаленных салфеток.
Я должен долго изучать меню, а официант с благородной сединой должен терпеливо ждать, пока я кивком разрешу принести мне хотя бы обычную воду с кубиками прозрачного льда.
Кстати, а почему обычную воду?
Разве я не должен потребовать ту самую воду, которая красивыми струями стекает с горных вершин французских Альп.
Вода должна быть без газа – воду с газом в ресторане пьет только «офисный планктон».
Сам ресторан обязательно должен быть французский или итальянский – картошка с селедкой или мягкие мамины котлеты с гречкой должны быть выкинуты из головы, как эстетически устаревшие.
Я все это понимаю. Я не понимаю только, почему при этих мыслях в голове все заканчивается сосиской в тесте или шаурмой в желудке.