Стас Бендатов посмотрел на жаровню и, чуть наклонив голову вправо, приказал огню погаснуть.
— Нет-нет. Прошу вас, мы не должны так поступать, — сухо сказал он.
Фон Цантар оскалился, демонстрируя золотые зубы:
— Мадам Крикен, я умею видеть будущее лучше, чем кто-либо другой. Мои силы беспредельны, и это прекрасно известно. Пришло время исключить тебя из Аркса!
— Чтобы избавиться от меня, вам прежде придется убить меня, — ответила Марго, прижимая руки к сердцу.
— Вы сгущаете краски, — закричала Ранья Мохаддина, обнявшая Марго, словно желая ее защитить.
— Какими доказательствами вы располагаете, чтобы предъявлять подобные обвинения? — спросил Набир Камбиль суммуса. — У меня не сложилось подобного впечатления, а я отнюдь не обделен силой. Или вы что-то от нас скрываете?
Речь Набира Камбиля заставила фон Цантара пойти в наступление.
— Мне открылось ее предательство. А я никогда не ошибаюсь.
— От мадам Крикен исходит негативная энергия лжи. Я тоже это чувствую, — добавила мисс О’Коннор.
Мудрецы один за другим попытались войти в разум мадам Крикен, чтобы понять, кто говорит правду, но Блокирующее слово яростно воспротивилось этому, и все их попытки не удались.
— Не смейте проникать в мои мысли. Я вам это запрещаю! Я здесь самая старая и заслуживаю уважения! — заявила Марго и заставила все циновки подняться в воздух, а жаровню опять загореться.
Набир Камбиль заговорил снова:
— Чтобы изгнать одного из нас из Аркса, нужно быть полностью уверенным в его виновности. Вы прекрасно знаете, что изгнание означает жизнь в мире уже без всяких магопсихических способностей. А это трагедия для того, кто был сапиенсом.
Стас Бендатов кивнул. Склонили головы и Ранья с Эулалией, еще быстрее захлопавшей глазами от нервного возбуждения.
— Вы правы, — уступил фон Цантар, который конечно же не хотел восстанавливать против себя мудрецов. — Предлагаю каждому из вас провести собственное расследование, чтобы найти Аноки, и с помощью духовных упражнений и медитации выяснить, виновна Марго или нет. Жду от вас ответа через неделю.
Все кивнули в знак согласия. Только старая француженка осталась стоять с высоко поднятой головой.
— Полностью полагаюсь на ваше мнение, — сказала она и направилась к маленькому подъемному мостику.
Неожиданно послышался странный шелест. Сапиенсам показалось, что через всю комнату пронеслась яркая вспышка. Блестящие крылья мелькнули в воздухе. Это был сокол. Прекраснейший сокол с золотым оперением. Он издал пронзительный крик и уселся на правое плечо фон Цантара.
Для всех присутствующих это стало сюрпризом, а мадам Крикен, почувствовав, как сердце подпрыгнуло у нее в груди, прошептала: