На другой день все люди племени собрались в кратере, чтобы похоронить Верховного Жреца. Жрицы обтянули труп вымоченной в Едком Источнике шкурой Двана, воины подняли и усадили его посередине чаши со скрещенными ногами, Эрних, обряженный в мантию из вороньих перьев, нанес на лоб, плечи, грудь и колени Унээта знаки Ворона. По его знаку кетты заняли свои ниши в склонах, а сам он принял из рук старшей жрицы барабан и, закрыв лицо клювастой маской, стал мерно бить тяжелой костью в туго натянутую шкуру. Гильд сидел в стороне и тонко посвистывал в камышовую флейту. Вчера, после Контакта, прерванного яростным хрипом умирающего Унээта, они поднялись по склону и нашли возле трупа отчетливые следы Двана. Эрних хотел вернуться к чаше и спросить, означает ли убийство Верховного Жреца то, что теперь он должен занять его место в порядке исключения? Можно ли теперь встать во главе племени, не прибегая к необходимому в таких случаях добыванию кожи Двана? Но чаша была пуста; тэумы исчезли вместе с облачком, нависавшим над кратером. Но в самом начале Контакта они ясно дали понять, что кетты должны покинуть пещеру и двигаться в сторону Белых Гор с острыми сверкающими вершинами.
— А как же кассы? — спросил Эрних. — Что делать, если они выследят и настигнут нас?
Ответа не было. Все три тэума медленно кружились вместе с чашей, глядя перед собой большими темными глазами, отливающими тяжелым каменным блеском.
Эрних и Гильд вернулись к пещере и послали воинов за мертвым Унээтом. Те стали испуганно и недоверчиво переглядываться, нерешительно топтаться на месте, и тогда Эрних вынул из костра при входе толстую, стреляющую углями головню и сам повел воинов к месту гибели Верховного Жреца. И вот теперь он сидел в чаше, широко раскрыв мертвые, окруженные толстыми глиняными валиками глаза, и прозрачные струи голубоватого пламени поднимались со дна чаши и поглощали схваченную трупным холодом плоть.
После того как от Верховного Жреца осталось лишь темное пятно в центре чаши, племя вернулось в пещеру и собралось у Подземного Озера.
Эрних поднялся на плоский камень, снял маску и передал ее жрице. Кетты смотрели на него недоверчиво, но без страха и без насмешки. Ему позволили облачиться в мантию, и до сего момента он делал все, что положено делать Верховному Жрецу. Но что дальше?
— Мы уходим! — сказал он, медленно переводя взгляд с одного лица на другое. Все молчали, но в молчании этом ощущалось недоверчивое, настороженное ожидание.
— Кто хочет говорить? — возвысил голос Эрних.
— Куда ты поведешь нас? — спросил Янгор.