Эрних быстро огляделся. Все было как обычно: вокруг затухающего костра кряхтели и ворочались спящие люди племени, из темноты доносились слабые, приглушенные стоны жрицы и сладкое урчание Дильса, Свегг стоял, опершись на копье и глядя перед собой широко открытыми, неподвижными глазами. Эрних подошел к костру, отыскал свое место, бросил шкуру на слой елового лапника, лег и уснул.
Утром он все пытался заговорить с Гильдом, но старик, обычно спокойно высматривавший путь в просветах между стволами и указывавший на самое далекое дерево, к которому надо двигаться, на этот раз почему-то страшно суетился. Он то подбегал к кострищу, следя за тем, чтобы под слоем дерна не остался ни один тлеющий уголек, то расталкивал руками жриц и склонялся над колодцем, бормоча, что каждая потерянная капля воды сейчас может стоить жизни, то принимался хлопотать вокруг искусанного пчелами охотника, втирая слюну в его опадающие, но все же обложившие пол-лица опухоли. И все-таки он выбрал момент, когда Гильд сломал одну из своих можжевеловых подпорок, чтобы подхватить его под руку и подвести к подножию ели, где был отчетливо виден процарапанный ночным призраком рисунок: Синг, окруженный широким двойным овалом, ямки с волосяными колечками.
— Да, — спокойно сказал Гильд, едва взглянув на ямки, — они все еще с нами.
— Но кто они? — взволнованно прошептал Эрних. — Откуда? Чего они хотят от нас?
— Не знаю, — задумчиво ответил Гильд, — они как будто предостерегают нас от чего-то…
— От чего? Неужели и ты не знаешь?
— Не знаю, мой мальчик, — сказал Гильд, вынимая из ямок волосяные колечки и нанизывая их на палец. — Может быть, они просто дают нам понять, что знают нечто, пока недоступное нашим слабым умам?
— Это у тебя-то слабый ум? — недоверчиво усмехнулся Эрних. — Что-то мне пока не представлялось случая это заметить… Впрочем, для таких наблюдений, наверное, надо иметь голову посветлее моей, да?
— Ты знаешь, что такое время? — спросил Гильд, как бы пропустив мимо ушей все, что сказал Эрних.
— Мы идем сорок восемь лун, — сказал Эрних, — старуха Хельма умерла — пришел ее срок… Астор рожает Синга, чтобы вечером поглотить и вновь родить утром, напитав его соками своего чрева… Люди умирают и уходят в землю, в чрево, там вода, она питает Синга… Можно сжечь — тогда сразу к нему, вместе с дымом… А время?.. Нет, не знаю.
Гильд задумался, хотел что-то сказать, но в этот миг Дильс подал знак, что племя готово выступать.
— Иди, мой мальчик, — сказал старик, — иди…
— Но какой смысл… — начал было Эрних, но Гильд прервал его коротким нетерпеливым жестом: