Гильд переменил Янгору повязку на ноге, вынув из раны зазубренный обломок костяного наконечника. Тот сказал, что не заметил самострела, наставленного на мелкую косулю.
Жрицы очистили от сухого лишайника небольшую площадку, сложили из камней очаг, развели огонь и поставили на камни горшок, до половины налитый мутной, неотстоявшейся водой. Эрних с надломленным прутиком в ладонях обошел весь лагерь и даже спустился по обрыву на высохшее каменистое дно ручья, но рамка оставалась неподвижной, как мертвый засохший цветок.
— Что делать, Гильд? — спросил он, вскарабкавшись по обрыву и подходя к старику, сидящему в слабой полосатой тени прясла.
— Делай что должно, — тонко улыбнулся тот, — и пусть будет что будет.
— А если без шуток?
— Без шуток? — Гильд взял в руки плоский обломок мамонтова ребра и ткнул пальцем в ряд глубоких косых насечек на желтой, как мед, кости.
— Что это значит?
— Дождь, мой мальчик.
— Скоро?
— Завтра, — твердо сказал Гильд, — к вечеру.
— А вяги? Они перебьют нас, как перепелок в ловчей сети!
— Вяги не нападут ни сегодня ночью, ни завтра утром, — сказал Гильд.
— Да-да, — нетерпеливо закивал головой Эрних, — пока они не найдут лагерь!
— Лагерь? — усмехнулся старик, разглаживая ладонью редкую белую бороду. — Они его уже нашли.
И в этот миг Эрних различил в душном воздухе тонкий приближающийся свист. Он упал на землю, увлекая за собой Гильда, и стрела с глухим стуком воткнулась в бревно над их головами.
Стрела прилетела с того берега ручья, и Эрних, приподняв голову, даже успел заметить стрелка, отступившего за толстую сосну, раскинувшую над обрывом широкую разлапистую крону. Рука его нашарила в поясном мешке гладкий плоский камень, ремень пращи привычно захлестнул запястье, но стрелок уже исчез, и бросать камень в пустоту не имело смысла. Он мысленно призвал Синга как можно скорее исчезнуть в темной утробе Астор, но Огненный Бог остался на месте, вытянув перед собой слепые жаркие щупальца.
Еще две стрелы прилетели со стороны леса. Одна воткнулась в верхушку кола, скреплявшего прясла, вторая застряла в плече прикрученного к сосновому стволу вяга. Тот, не дрогнув, скосил глаза на тройное оперенье, на выступившую из-под длинного костяного наконечника кровь и уронил на грудь рыжую косматую голову.
— Они сами его прикончат, — буркнул Дильс, глядя на темнеющую полосу леса сквозь просвет между бревнами.
— Может, отвязать его? — хмуро проворчал в ответ Свегг, обматывая запястье широким крепким ремнем из лосиной шкуры.
— Чтобы он остался жить после того, как вяги перебьют нас в этом загоне? — ухмыльнулся Дильс.