С кормы корабля полетели на плот тонкие двойные веревки, соединенные твердыми поперечинами.
— Поднимайтесь на корабль! — приказал человек в темном костюме, украшенном блестящими продольными полосами. И Эрних опять удивился тому, что он понял приказ, несмотря на то, что ни разу не слышал языка, на котором этот приказ был отдан.
— Вставайте! — негромко, но твердо произнес он. — Поднимайтесь на корабль!
Гардары, перебросившись несколькими короткими резкими фразами, встали по краям плота. Один из них взмахом клинка раскроил поперек тяжелый мокрый полог, и кетты, вытянувшись цепочкой, стали по одному проходить в образовавшуюся прореху и карабкаться на корму корабля по веревочным лестницам. Эрних шел последним и остановился, когда на плоту не осталось никого из кеттов, кроме раненого Кьонда и неподвижно распростертого на бревнах Дильса. Гардар, командовавший захватом плота, подошел к ним и острым тонким клинком уколол Кьонда в ногу. Тот резко дернулся, вскинулся и заскрипел зубами от бессильной ярости. Гардар грубо захохотал и приставил острие клинка к его груди.
— Сильный, молодой, — крикнул он, — жалко убивать!
— Он болен, ранен, — сказал другой, подойдя к Кьонду и освещая его трепещущим пламенем факела.
— Ты прав, — ответил первый, — он не перенесет дороги, и мы только зря изведем на него воду и пищу!
С этими словами он с силой нажал на рукоятку клинка, но в этот миг Эрних так пристально посмотрел в то место, где острие клинка упиралось в грудь распростертого Кьонда, что клинок, вместо того чтобы погрузиться в человеческую плоть, согнулся в дугу и неожиданно для самого Эрниха со звоном переломился. На груди охотника, в глубокой впадине между мощными буграми мышц, выступила капля крови.
— Проклятые варвары! — выругался гардар, осматривая обломок. — Их кости, наверное, сделаны из камня!
С этими словами он отбросил обломок в волны и потянул из-за пояса кривой стреляющий огнем сук.
— Не делай этого, — вдруг сказал Эрних на языке гардаров, — он выживет!
Рука гардара замерла на полпути, он повернулся к Эрниху всем телом и, выхватив факел у своего спутника, шагнул к нему.
— Откуда ты знаешь наш язык? — резко выкрикнул он. — Ты что, был у нас в плену? Греб веслами на галерах? Тогда почему у тебя на лбу нет выжженного клейма раба?
— Я не был ни в каком плену, — спокойно ответил Эрних. — Дар говорить на вашем языке дан мне моими Богами!
— Врешь! — оборвал гардар. — Я тоже когда-то верил в эти сказки!
— А почему ты думаешь, что это сказки? — спросил Эрних на кеттском.
От неожиданности гардар чуть не выронил факел себе под ноги. Он слышал звуки неизвестного ему языка, но каким-то чудом понимал все, что говорил ему этот золотоволосый юноша в наброшенной на плечи мантии из вороньих перьев.