– Ну что, супермены, по коням? – спросил Соломин, направляясь к своему персональному скафандру. У других офицеров персональных боевых скафандров нет, неудобно в них ни на мостике, ни на всех остальных постах. Если уж нужда припрет – наденут легкие, рабочие, ну а от того, что разрушит корабль, индивидуальная броня все равно не спасет. На крайний случай всегда можно взять скафандр со склада – они безразмерные и примерять их не требуется. А вот у командира скафандр есть, хотя это больше дань традиции. Не флотской даже, а его собственной, Соломина, традиции.
В ответ на реплику – снова смех. Никто не обиделся на шутку, никто не морщится от того, что с ними пошел человек, который уступает им всем по подготовке. Знают, что командир дуром не полезет, за себя, если что, постоять сможет и приказы сержанта будет исполнять, как и все остальные. Не зря же среди других наград, которых у Соломина хватает, лежит на отдельной полочке и десантный берет, да не просто так подаренный, а торжественно врученный перед строем. Таких на всем флоте семнадцать человек было, и трое тогда получили их одновременно. Три пилота транспортных ботов, уцелевшие после штурма Борисоглебской крепости. Двое по-прежнему служат, а третий, самый старший, заделался теперь пиратом. Обидно…
Когда десантники прогромыхали по кессону (эх, хорошо, что в космосе звук не распространяется, а то бы их по топоту обнаружили, наверное, в другой галактике) к плененному курьеру, зрелище их глазам предстало довольно унылое. Штурмботы поработали на совесть, разворотив двигатели так, что ремонту они не подлежали, а заодно изрядно помяв корпус. Хорошо хоть, дырок не понаделали, а то бы получилась вместо пленных куча трупов и море крови, причем крови, в основном, в виде взвеси, взрывная декомпрессия – штука страшная. Однако же пилоты «Эскалибура» дело знали туго и задачу исполнили в точности, не больше и не меньше. Ювелирно, можно сказать, то, что прошлось по корпусу – жалкие остатки тех сил, которые разрушили ходовую часть маленького корабля.
Заряды заложили в точности как и в прошлый раз – быстро и аккуратно, однако подрывать не спешили – ждали. Соломин представил себе, какие мысли мучают тех, кто приготовился сейчас отражать атаку с противоположной стороны люка, и испытал мрачное злорадство. Это вам не рассекать пространство на сверхскоростном корабле, поплевывая свысока на встреченных тихоходов и получая самое высокое жалованье, какое только могут иметь космонавты, а суровая проза жизни. В жизни же иногда стреляют и даже убивают, так что истрепанные ожиданием в хлам нервы – еще не самое страшное, что может быть. Ну конечно, нервные клетки не восстанавливаются, но и нужны ли они будут – еще вопрос. После штурмов люди частенько превращаются в трупы, а трупам чувствовать не обязательно.