Особой благодарности заслуживает также Westcott College, Кембридж, гостеприимство которого и идеальные условия для работы позволили работать над этой книгой не только эффективно, но и с удовольствием.
Неоценимую помощь авторы получили от рецензентов этой книги И.И. Крупника (Arctic Studies Center, National Museum of Natural History, Smithsonian Institution, Washington D.C.), О.А. Мурашко (Научно-исследовательский институт и Музей антропологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова) и С.А. Штыркова (факультет этнологии Европейского университета в Санкт-Петербурге), отношение которых к своим обязанностям было далеко от формального.
Наконец, на самом последнем этапе подготовки этой книги чрезвычайно полезным для авторов стало участие в ежегодной конференции Американской антропологической ассоциации, проходившей в ноябре 2002 года в Новом Орлеане. Доклады и дискуссия, состоявшиеся на заседании секции «Creole Identities? The Predicaments of Mixed Communities in the Circumpolar North», которая была организована П. Швайтцером, позволили взглянуть на обсуждаемую в книге проблему в более широком контексте.
В 1899 году член Императорского географического общества В.П. Маргаритов писал о Камчатке и ее обитателях: «Что касается до особенностей одежды, обуви, домашней утвари и пр., то желающему коллекционировать этнографические предметы Камчатки пришлось бы собирать предметы всевозможных образцов и типов, представляющих смесь предмета, употребляемого северными дикарями и культурным народом, не исключая японцев и американцев» (Маргаритов 1899: 125).
Другими словами, уже в конце XIX века было ясно, что на Камчатке невозможно найти «чистую традицию»: коренные народы не слишком упорствовали в своей приверженности «традиционным» одежде, обуви или орудиям в том виде, в каком они получили их от предков. Напротив, как только появлялась возможность заменить привычный предмет на лучший, более удобный, более функциональный, коренные жители, будучи нормальными практичными людьми, всегда охотно на это шли.
Ситуация знакома и современному исследователю северных районов. Точно такое же впечатление получает сегодня человек, впервые зашедший в эвенский чум или чукотскую ярангу: предметы, облик которых не менялся сотни лет, соседствуют с фабричным табуретом, посудой, клеенкой, ведрами, радиоприемником. Меховая одежда мирно уживается с резиновыми сапогами. Оленье мясо – с хлебом. Да и мировоззрение сегодняшних коренных жителей Севера тоже представляет собой причудливую и очень любопытную смесь.