— Здесь я приказываю, — сказал разгневанный капитан Кейл.
— Только не мне, — бросил Томпсон.
— Что за шум, Тиб? — спросил один из подошедших, Хэтчел Горн.
— Да вот тут надо подобрать мертвого бродягу из канавы, а эти бездельники из полиции и не чешутся. Карлос, дай-ка мне сигарету, ты все равно их покупаешь оптом.
— Вы, значит, два других соседа? — спросил Кейл.
— Да, — ответил Карлос Рей.
— Тогда нам, может быть, стоит пойти и посмотреть на труп, пока этот горластый друг еще не приказал завернуть его в саван.
Все спустились в овраг и столпились вокруг убитого человека.
Эннели Фрост задохнулась от изумления, издала легкий вскрик, потом побледнела и зашаталась.
— Ах, сейчас я упаду в обморок, — промолвила она.
— Вы всегда так говорите, только никогда не делаете, — заметила Фря Горн.
— Никто из вас прежде не видел этого человека? — спросил капитан.
— У меня такое впечатление, будто я видел его вчера днем, — сказал Фрэд Фрост. — Но только где и когда, убей бог, не помню. А может, я ошибаюсь.
— Вы разговаривали с ним?
— Кажется, я сказал: «Ну и жарища!» Во всяком случае, что-то подобное я говорил кому-то вчера. Где же я видел это лицо?
— Может, он шатался возле этого оврага?
— Может быть. Не уверен. Знаете, я очень рассеян.
— Да, вы уже упоминали об этом.
— Вряд ли когда я видел его, — сказал Тибор Томпсон. — Я что-то не замечал здесь в последние дни каких-либо бродяг. Я обычно строго слежу за этим и сразу принимаю меры. Из-за детей, понимаете ли. Никто из них никогда не встречал этого типа, а так бродяги — это их лучшие друзья. Те часто спят в этой канаве: рядом железная дорога. Но этого я никогда раньше не видел.
— И я не видел, — заявил Хэтчел Горн.
— Я тоже, кажется, нет, — сказал Карлос Рей. — Я могу опознать любого, кто хоть раз заходил ко мне в ларек. Но этот, кажется, нет. А в других местах я не бываю и никого не вижу. Приходится много работать за прилавком.
— Ну а вы, судья? Вы его никогда не встречали?
— Возможно, что и встречал. Память у меня такая же, как у мистера Рея, узконаправленная. Обычно я запоминаю тех, кто предстает передо мной в суде. И вот сейчас у меня такое впечатление, что именно там я его видел. Конечно, мертвый — не живой, многие характерные черты — голос, манера поведения, жесты, по которым можно опознать человека, — исчезают.
— Но вы считаете, что он бывал перед вашим судейским столом?
— Кажется, так. Наверняка. У него, надо заметить, преступный тип лица. А одежда такая, какую обычно выдают человеку при выходе из тюрьмы.
— Да, я это заметил. Если он ее не снимал, а он, по всей видимости, этого не делал, то эта одежда на нем уже пять дней. А нож вполне может оказаться обычным тюремным кухонным ножом. Впрочем, они не везде одинаковы. Может статься, нож взят из другого места. Оружие-то весьма дешевое. А вы, женщины, никто из вас не встречал раньше этого человека?