Фрэнк вздохнул и сунулся внутрь. Кейт глубоко вонзила булавку в руку мужчины.
— Господи! — взвизгнул Фрэнк, отпрянув. — Зачем вам понадобилось делать это?
Кейт не потрудилась ответить. Она просто смотрела перед собой.
— Можете сказать моему брату, чтобы он сам пришел забрать меня отсюда.
Он не ответил, стараясь держаться вне пределов досягаемости. Кейт ударила снова. Он взвыл. Его товарищ засмеялся.
— Ничего личного, — уверила его Кейт. — Просто я считаю, что мужчина должен сам делать за себя грязную работу. А теперь ступайте за Эдвином.
Фрэнк покачал головой, как если бы Кейт была не в своем уме.
— Ему это не понравится. — Однако закрыл дверь.
Кейт не хотела, чтобы этот человек понял, как часто у нее бьется сердце и что только сила воли удерживает ее внутри кареты. Она хотела бежать. Но знала, что не сделает и четырех шагов. Поэтому и сидела в разгромленном салоне как королева, которой вот-вот должны подать чай.
Вдруг дверь кареты распахнулась снова. Кейт с трудом удержалась, чтобы не вскочить. Она не сразу смогла заговорить. Только смотрела, пораженная новым предательством. Только не он, думала она. Неужели опять.
— Гарри, — лениво протянула она, надеясь, что он не поймет, насколько ей плохо. — Мне это не чудится?
Гарри Лидж взял на себя труд заглянуть внутрь кареты и обозреть тот кошмар, который она сотворила.
— Что, черт возьми, вы здесь делали?
Кейт не взглянула на него.
— Немного поработала над интерьером. Вы же знаете, как быстро мне все надоедает.
Он подал ей руку:
— Выходите.
Кейт не шелохнулась. Ей не нравилось, что его волосы были цвета потускневшего золота, а глаза даже в полумраке — небесно-синими. Гарри превратился в сильного, зрелого мужчину, сурового мужчину, который вышел из войн с меньшим количеством шрамов, чем большинство. Он больше не был мальчиком, которого она когда-то знала, и это было заметно не только по морщинкам, веером расходившимся из уголков его глаз. Это было заметно по непоколебимости его позы, по нетерпеливой резкости его поступков.
Но может быть, он вел себя так только по отношению к ней.
— Мне что-то не хочется, — сказала она ему. — Не раньше, чем вы объяснитесь. Вы что, стали работать на Эдвина? Я надеюсь, он заплатит вам за мое похищение не меньше, чем мой отец заплатил вам за то, чтобы вы отступились от меня.
Его лицо стало холоднее, насколько это было возможно.
— Вы здесь не для того, чтобы задавать вопросы, ваша светлость. Вам придется отвечать на них. А теперь выходите, пока я не выволок вас отсюда.
— Идите к черту, Гарри.
Он промолчал. С быстротой, на которую она не успела среагировать, он сунулся в карету и выдернул ее из салона. Когда она пронзительно закричала и стала сопротивляться, Гарри перекинул ее через плечо и повернул к зданию, которое темным силуэтом возвышалось в темноте. Кейт подняла руку, намереваясь вонзить булавку ему в спину. Не удалось. С совершенно невозмутимым лицом он развернул ее, но не дал встать на ноги, крепко обхватил ее сжатые пальцы своими, отчего булавки впились ей в ладонь. Она инстинктивно разжала пальцы.