Вечером Зверев задал этот вопрос одному питерскому менту. Тот появился на зоне за месячишко-полтора до Обнорского, попал в отряд к Звереву.
— Слушай, Коля, — сказал Сашка, — ты вот еще недавно с воли-то…
— Очнись, Саша, — ответил бывший майор. По пьянке он избил случайного человека. — Очнись… я только в Крестах почти год откуковал.
— Да понимаю… Но по сравнению со мной ты еще совсем свежий. Ты мне вот что скажи: тебе фамилия Обнорский что-нибудь говорит?
— Обнорский? А кто такой? Сашка понял, что фамилия Обнорский майору ни о чем не говорит. Он махнул рукой и сказал:
— Да так… сидит тут у нас один гусь. Раньше был корреспондентом в питерской молодежке.
— А-а! — сказал майор. — Так это Серегин, что ли?
— Какой, к черту, Серегин? Фраерок один — Обнорский фамилия.
— Так это и есть Серегин. Псевдоним Обнорского — Серегин. Так он, значит, здесь? Ну, понятно…
— Здесь, — ответил Зверев. — А ты его знаешь?
— Нет. Лично — нет. Но тип любопытный, доложу я тебе, Саня.
— А что такое? — спросил Сашка. Он уже почувствовал, что услышит, возможно, что-то интересное… а может, неинтересное. Например, что Обнорский — или как там его? — Серегин — пьянь и скандалист. Только и всего.
— В Питере вокруг этого Серегина мутные какие-то истории всю дорогу происходили. Он, видишь ли, на криминальную тему пишет. И потому с братвой завязался. Стрелки какие-то были у них между собой, разборки.
— Ага… вот как? — сказал Зверев. Теперь история с пистолетом, или что там журналист хранил, приобретала другой смысл.
— Подробностей, конечно, не знаю… но какой-то он прибандиченный. Год назад была там одна история по руоповской линии. Со стрельбой, с трупиками. Его самого, кстати, чуть не убили… А ты не слыхал?
— Откуда? — ответил Зверев. — В Тагиле питерская стрельба, Коля, не слышна… далековато. И что дальше?
— А хрен его знает. Мне, думаешь, их заморочки нужны? А прихватили его со стволом… «вальтер», кажется, хранил. Об этом даже в газетах писали.
— «Вальтер»? — удивился Сашка.
— Или «парабеллум». В общем, чего-то такое заграничное. Совсем отвязанные стали, поля не видят… Тебя когда закрыли?
— В конце девяносто первого.
— Э-э, Саша… это же мирное время было. А теперь стрельба идет — только держись. Пушкой уже никого не удивишь. Уже, бля, гранаты в ход пошли. А то — «вальтер»!… Эка невидаль.
Зверев поспрашивал бывшего майора еще немного, но никакой дополнительной информации не получил. Однако, подумал он, этот журналист не так уж прост… ну и хрен с ним. Плюнули и забыли. Сашка выкурил с майором по сигарете, потом они еще немного потрепались за жизнь и разошлись.