Администратор с официантом приложили руки к сердцам, подтверждая, что их помыслы чисты.
К ночи, еле живые от усталости, мы подобрались к улице Теневой. Бумажка с адресом злополучно осталась у парней, ведь Светка умела выбирать, кому адрес оставить, а кому ни в коем случае не говорить.
Но я ее сразу успокоила, что память у меня отличная и наш адрес — улица Теневая, дом одиннадцать.
Неприветливая узкая тропинка уводила в горы. Судя по всему, именно туда лежал наш маршрут. Внизу, на освещенной дороге, мы грустно стояли возле дома номер десять и не решались идти дальше. Получалось, что дом одиннадцать — это та единственная избушка, которая, как сторожка лесника, стоит на отшибе, в темноте густых зарослей. И там по аналогии с детскими сказками может жить только людоед или кикимора.
— Ты точно адрес помнишь? — с надеждой на ошибку спросила Светка.
— Я миллион песен знаю наизусть, а ты меня адресом пугаешь, — разозлилась я, потому что от ветра с яблони сорвался плод и больно шарахнул меня по темени.
— Ну тогда пошли? — смерила подруга расстояние и нехотя двинулась к тропинке.
А я рванула в гору с места. До тропинки еще надо было идти, а кратчайший путь — лезть по склону. Дождь хлестал, поил плодородные земли фруктового сада. Низкие ветки с сочными плодами были утянуты почти до земли, и я лбом собрала весь урожай.
Промокшие до нитки, несчастные и разбитые, мы добрались до хаты и постучали.
Дверь долго никто не открывал (может, дочь ребенка укладывала), а потом все же дверка-то отворилась и…
…на пороге стоял тот чернявый, который кинул нас с обедом в корчме.
— А где дочь? — нагло спросила Светка, потому что терять нам было нечего.
— Чья дочь? — не понял парень, но дверь не закрыл. Наш внешний вид не внушал ему опасений.
Тут мы вспомнили, что не спросили у тетки имя ее дочери. Имя самой хозяйки мы не знали тоже.
— Пусти нас, а? — вдруг жалобно сказала Светка и эффектно мотнула мокрыми волосами мне по лицу.
— Нам дали адрес, но мы заблудились, — расписалась я в собственном бессилии и частичном нарушении памяти.
Парень раскрыл дверь и не особо приветливо сказал:
— Та, проходите, чё, жалко, что ли… Вообще-то я в городе живу, а здесь садовый домик и коза Гиппократ. Если будете ее пасти — можете оставаться.
Вот, честное слово, в тот момент я готова была на все: и коров пасти, и овец доить, и яйца нести, и нереститься за рыб. Лишь бы только не возвращаться обратно.
— Слышь, у тебя градусника нет? — пощупала я голову.
Озноб, тошнота, головокружение вдруг охватили мой уставший организм, ноги далее отказывались стоять. Я стала присматриваться, куда бы лечь.