— Ветер раскачивал их… Вперед-назад, вперед-назад… Горячий ветер, обжигающий плоть… Он дул бесконечно… бесконечно… бесконечно…
— Ты бывал здесь прежде? — повторил Филипп на этот раз громче, и Виктор снова вздрогнул, как будто напрочь позабыл о существовании сына.
Виктор судорожно заморгал, одно мгновение вид у него был совершенно растерянный.
— Э-э, да, — спохватился он. — Я бывал здесь однажды. К сожалению, в прошлый раз я опоздал. Тебя уже не было. И мне… мне сделали небольшую экскурсию.
Филипп озадаченно сдвинул брови.
— Почему Люцифер ничего не сказал мне об этом?
— Разве это так важно? — отец смущенно пожал плечами. — Самое важное, что я сейчас здесь, Филипп. И ты здесь. Но ненадолго.
— Ненадолго?
— Я пришел забрать тебя. Нам — тебе — надо выбираться отсюда, из этого жуткого места, медлить нельзя. — Виктор направился к двери. — Небеса ждут нас, сынок. Там наше место. Пойдем. Чем быстрее, тем лучше.
Но Филипп не шевельнулся.
— Я… я не могу.
Отец остановился, устремив на Филиппа недоумевающий взгляд.
— Что это означает?
— Мне придется остаться.
Взгляд Виктора сделался суровым.
— Что значит — придется?
Филипп никак не мог взять в толк. Всю жизнь он делился с отцом — выдуманным отцом — своими самыми большими секретами и самыми тайными мечтами. А сейчас…
Перед ним был настоящий отец, а ему нисколечко не хотелось рассказывать ему об Амулете Судьбы, о своем обещании и о той ужасной вещи, которую он увидел в подвале Мортимера в маминых песочных часах. Этого он никак не мог взять в толк.
Не понимал он и другого: как мог отец, которого не было рядом так много лет, не спросить о маме, или хотя бы поинтересоваться, как идут дела у Филиппа, или просто сказать, что ему не хватало их обоих. Этого он тоже никак не мог понять, и разочарование, как острая заноза, все глубже и глубже вонзалось в его сердце, ведь прежде он никогда не задумывался о том, что отец может оказаться (это только предположение) не совсем приятным ему человеком.
— Просто не могу, — ответил Филипп, потупившись.
— Чушь! — Виктор был явно рассержен. — Ты огорчаешь меня, Филипп! Очень огорчаешь. Я столько хорошего слышал о тебе. И вот, пройдя через настоящий Ад, чтобы встретиться с сыном, — я вижу перед собой непослушного мальчишку. Разве можно так вести себя? Разве можно так поступать с родным отцом?
— Но…
— Можно?
Голос Виктора почти срывался на крик.
— Н-нет, но…
— Это место не для тебя, Филипп! Ты сам это прекрасно знаешь. Ты вовсе не дьявол!
— Но…
— Что подумала бы мама, если бы узнала, что ее сын предпочел Преисподнюю Небесам? — не сказал, а гневно фыркнул Виктор. — Своему родному отцу?