Это звучало как призыв к миру.
Попытка представить этот тост как симпатии Сталина по отношению к Гитлеру была бы примитивной и поспешной. Конечно, он делал вынужденный дипломатический жест, но Сталин испытывал некое психологическое неудобство от того, что он был обязан его сделать. Он снял это ощущение тем, что на этой же встрече символично как бы нейтрализовал этот вынужденный тост.
Лазарь Каганович вспоминал:
«Обедали в Андреевском зале, Сталин сидел напротив Молотова, рядом Риббентроп, переводчик, какой-то еще немецкий чин. Молотов говорил тосты. Потом Сталин произнес тост за меня: «Выпьем за нашего наркома путей сообщения Лазаря Кагановича!»
Я же еврей, я понимаю, какой ход сделал Сталин! Он не мог ко мне дотянуться через Риббентропа, встал из-за стола, подошел и чокнулся. Риббентроп вынужден был сделать то же самое».
Словно снимая грех со своей души, Сталин заставил национал-социалиста выпить за еврея. Плюс уничтожал минус.
Советский вождь не был доверчивым и наивным политиком и не упустил случая, чтобы подчеркнуть это свое качество. На банкете он откровенно заявил Риббентропу, что советское руководство прекрасно осознает, что конечная цель Германии – это нападение на Советский Союз. Очевидцы утверждали, что после этих слов Риббентроп едва не подавился шампанским.
Но Сталин хотел получить от заключенного договора максимум возможного и не лицемерил, когда, уже прощаясь, многозначительно сказал министру иностранных дел Германии:
«Советское правительство относится к новому договору очень серьезно … Я могу дать честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера».
Вокруг Договора о ненападении между СССР и Германией историки нагромоздили множество инсинуаций и лживых обвинений. Хотя документ, подписанный 23 августа в Москве, был предельно прост и недвусмыслен. Договор был заключен на 10 лет, и его смысл определялся уже в первых статьях:
« Статья 1 . Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья 2 . В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу…
Статья 4 . Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны».
Казалось бы, все ясно. Это был договор о взаимном нейтралитете. Мирное соглашение двух государств по отношению друг к другу. Но Сталин был реалист. Не имея иллюзий в отношении действительных намерений Гитлера, он извлек максимум выгоды из этого акта, не пренебрегая никакими интересами своей страны. Поэтому к договору о ненападении был приложен секретный протокол, широко известный на Западе, но вызвавший мышиную возню накануне развала СССР.