– Мое первое имя – Кассандра, – сказала она. – Та, что предсказывала всем несчастья, а ей никто не верил. Отец увлекался всеми этими греческими мифами. Мне оно не нравится, потому что это иногда сбывается. Близкие друзья зовут меня Гасси. Это мое второе имя.
– Огаста? Тоже распространенным не назовешь. А вы, случаем, не страдаете раздвоением личности?
– Конечно, – невозмутимо согласилась она. – Особенно в полнолуние.
– А что значит – «иногда сбывается»? Вы действительно предсказываете неприятности?
– Я их желаю, – сказала она просто. – И они случаются.
– Вроде, – он помахал рукой возле своего лица, – того, что случилось со мной?
Она встала и принесла еще добавки.
– Я этого не желала. Что толку желать слепоты человеку, который и без того слеп?
Ради превосходного ужина он великодушно простил ей этот выпад.
– Ну так скажите, что мне еще такого неприятного предстоит? – Забавляясь, Стив выложил на стол руку. – Как вы это делаете? Насылаете порчу? Втыкаете иголки в восковые фигурки? Вы знаете, что в городе вас называют ведьмой?
– Самая главная ваша неприятность, – отчеканила мисс Хилл, – то, что вы не получите этот дом. Никогда. И на кофейной гуще гадать не надо.
– Я догадывалась, что так все и будет, – сказала она, и Стив уловил в ее голосе нечто вроде жалости. Искреннего огорчения.
– Что? Что так и будет? – выкрикнул он, поднимая незрячее лицо вверх, к лестнице, где она стояла.
– Дом не хочет тебя выпускать.
Он рассмеялся.
– Черт побери! Да брось ты эти свои… штучки! Дом! Ты рехнулась, потому что живешь одна в этой старой развалюхе! Рехнулась! Сдвинулась! Крыша поехала! Сбрендила! Я понятно выражаюсь?
– Разумеется, мистер Уокен, – ледяным голосом отозвалась Хилл. – Вы изъясняетесь очень ясно. Спокойной ночи.
Он чуть не задохнулся.
– А ну, стоять! Спокойной ночи? Да я этот чертов дом на дощечки разнесу! Камня на камне не оставлю! Слышишь, ты, ведьма?
Он широко повел рукой и ухватился за спинку стула. Тот оказался довольно тяжелым, но Стивен все равно поднял и угрожающе занес его.
– Ну?!
– Постойте, – поспешно сказала Хилл. Он услышал, как она сбегает с лестницы, почувствовал движение воздуха, но не успел ее схватить. Приопустил стул, поворачивая голову, чтобы понять, что она еще задумала. Стук, снова быстрые шаги – удаляющиеся. Хилл вновь заговорила с лестницы.
– Ну вот, – сказала с удовлетворением. – Я убрала вазу. Она очень старая и красивая, будет жаль, если вы ее разобьете. И еще переставила сковородку, чтобы вы не обожглись. Приступайте.
– Что…
– Громите дом, – благожелательно посоветовала она. – А я, с вашего позволения, пойду спать.