— Алексей! — негромко позвал Солодов. — Вы где?
Из освещенной прихожей он, близоруко щуря глаза, высматривал человека в темной кухне.
— Здесь, Борис Михайлович, здесь. — Птица вышел из-за стены. — Добрый вечер.
— Не особенно добрый, — отозвался хозяин, опускаясь на стул. — Вашу фотографию уже показывали по телевизору.
А вот это было уже совсем скверно. Девяносто девять процентов телезрителей просто пропустят информацию мимо ушей и забудут внешность. Но один процент граждан любит проявить бдительность. В силу ли тяги к стукачеству, из желания ли поиграть в сыщиков — неважно. Важно то, что у охотников появилось много тысяч добровольных помощников. Они тоже хотят принять участие в большой охоте на человека.
— Вы, правда, на фото не очень похожи, — сказал хирург, вглядываясь в лицо, — Но есть сходство, есть.
Птица промолчал. Теперь он уже наконец-то начал сознавать, что его план совершенно нереален. Информация о возможной берлоге Дуче была не особо конкретной. Чтобы выследить Семена, требовалось время. В условиях тотальной охоты это нереально. Глупо. Самонадеянно. Недооценка противника, — учили его, — почти наверняка ведет к провалу. А отсиживаться у этого родственника до тех пор, пока тебя забудут, тоже не вариант. Тем более что за это время Дуче либо скроется, либо возьмут его.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Солодов.
— Нормально, — Птица пожал плечами.
— Сомневаюсь, — сказал хирург. — Давайте поужинаем, а потом я вас посмотрю.
— Зачем это? — спросил Птица довольно грубо.
Солодов как будто не заметил этого. Ответил спокойно:
— Я врач. Предполагаю, что у вас есть травмы. Спорить мы не будем.
— Извините, Борис. Я немного не в себе.
— Давай на ты, — сказал Солодов.
— Давай, — согласился Птица. Ему было все равно.
Ужин они готовили вместе. Птица быстро почистил картошку, а хирург нарезал помидоры в салат. Работали молча. Птице говорить не хотелось, Борис догадывался о его состоянии, с вопросами не лез. Когда все было готово, хозяин поставил на стол темную бутыль. На этикетке красовался череп и скрещенные кости.
— Спирт, — пояснил он. — Медицинский, чистый… Тебе не предлагаю. Нужно еще разобраться с твоим здоровьем.
Птица невольно улыбнулся. Рядом с этим мужиком он как-то отогревался душой. Они были разные, очень разные, но в хирурге Леха чувствовал очень крепкий хребет, спокойствие и какое-то незнакомое ему понимание жизни. Они стояли на разных полюсах, но оба видели смерть и кровь вблизи. Им было легче понять друг друга.
— Ты чего улыбаешься? — спросил Солодов.
— Подумал — до чего вы с сестрой похожи. Голосом, интонацией.