Как-то рано утром недели через две после разговора с Декстером молодого этруска вызвали в облицованную камнем контору Целия. Тарквиний обрадовался. Наконец что-то начало меняться. Но находиться рядом с властным римлянином было страшновато. Почему-то владелец имения Тарквинию очень не нравился, а сон только подкреплял это чувство.
Целий изучал какой-то пергамент, лежавший на письменном столе, и долго не обращал на него внимания. Тарквиний ждал, с любопытством рассматривая убранство большой квадратной комнаты. По сторонам низкого алтаря находились статуи греческих богов. В нише стоял бюст какого-то мужчины с крючковатым носом и пронзительным взглядом, расположенный так, чтобы его видел каждый вошедший. На гвоздях висели мечи и щиты — военные трофеи Целия. Оружие, напоминавшее, что мир не ограничивается пределами латифундии, возбуждало воображение Тарквиния. Он многому научился у Олиния, но лишь в теории. А эти предметы были реальными.
Наконец аристократ посмотрел на него. Он не заметил интереса Тарквиния.
— За последнее время погибло слишком много скотины, — сказал он, постукивая по зубам указательным пальцем. — Даю тебе три дня. За это время добудешь полдюжины волчьих шкур. Я повешу их на стену.
— Шесть волков за три дня? — поразился Тарквиний.
«Почему именно сейчас? — подумал он. — О том, что волки сильно обнаглели, я сообщил Целию еще месяц назад».
— Верно. — Тон Целия был ледяным. — Может быть, поручить это кому-нибудь другому? У меня полно лентяев, которые с радостью сбегут с уборки.
— Я справлюсь, господин, — быстро ответил Тарквиний. Это поручение позволяло ему добыть мясо для Декстера.
Целий махнул рукой, отпуская его.
Когда Тарквиний дошел до порога, рыжий заговорил снова:
— Не уложишься вовремя, прикажу распять тебя на кресте.
— Господин… — Ошеломленный этруск уставился на Целия. Угроза казалась искренней.
— Ты меня слышал, — добавил рыжий, глаза которого превратились в темные щелки.
Тарквиний кивнул и закрыл за собой дверь. Встревоженный загадочной репликой, он пошел домой, собрал кое-какие принадлежности и взял лук с колчаном стрел. Мысль о скорой встрече с Олинием грела ему душу. Широко улыбнувшись, он поцеловал мать и вышел из имения.
В рощицах на склонах холма суетилось множество рабов, собиравших урожай. Первые оливы привезли из Греции несколько веков назад. Зеленые оливки и их ценное масло были основной статьей дохода Рима.
«Почему же Целий не расширил посадки? Это помогло бы ему нажить немалое богатство», — в который раз подумал Тарквиний.
— Не забудь про уговор! — крикнул вилик, увидев Тарквиния. — Не то пошлю тебя работать на мельницу! — Молоть муку было еще более изматывающим делом, чем жатва, обычно этим занимались провинившиеся. — Хорошо, что ты идешь наверх, — зловеще добавил он.