Носилки довольно долго плыли, плавно покачиваясь, прочь из города и дальше на север, за его пределы. Брут, похоже, позабыл о том, что Фабиола устала во время путешествия, и увлеченно рассказывал о вилле, к которой они направлялись.
— Ее построила для себя семья видных аристократов. Но лет тридцать назад у них начались большие трудности, и они продали ее богатому плебею. Во времена Суллы[25] они оказались не на той стороне, — подмигнув, пояснил Брут.
Фабиола принужденно засмеялась двусмысленной шутке. За недолгое время своего правления диктатор истребил множество людей.
— Авгуры говорят, что к дурным людям рано или поздно приходят неудачи. А может быть, дело в том, что этот купец жил на Авентине. — Брут пожал плечами. — Он выставил виллу на продажу две зимы тому назад, когда и покупателей-то не было. Так что досталась она мне почти задаром, — улыбнувшись, добавил он.
— Купец, ты говоришь? — с неожиданным интересом переспросила Фабиола, подавшись вперед. — С Авентина?
Он удивленно взглянул на нее:
— Да. Такой старый вонючий толстяк. А что?
— Как его звали?
Брут задумался, провел рукой по коротко подстриженным каштановым волосам.
Сердце Фабиолы вдруг заколотилось часто-часто.
— Гемелл?.. — Он еще немного помолчал и твердо сказал: — Да, Гемелл, так его звали.
Напряжение отпустило Фабиолу, она вздохнула с облегчением. Ее давняя мечта о том, что она станет владелицей виллы своего бывшего хозяина, нежданно сбылась.
— Ты знала его? — с любопытством спросил Брут.
Она схватила его руку и крепко стиснула.
— Это он продал меня в Лупанарий.
— Вот мерзавец! — Вспышки гнева случались у Брута нечасто и бывали очень впечатляющими.
— Но ведь иначе я не встретила бы тебя, — потупив взгляд, сказала Фабиола.
— Верно. — Сразу успокоившись, он выглянул из носилок. — Может быть, это тебя немного утешит: я слышал, что в последнее время все его дела пошли прахом. Он лишился всего состояния, когда корабли со зверями, которых он купил для цирка в Египте, утонули во время бури.
И снова в душе у Фабиолы вспыхнула печаль. Ей вспомнились их с Ромулом детские мечты о том, как они станут бестиариями и будут ловить диких зверей. С тех пор, казалось, прошла целая жизнь.
— Ростовщики гонялись за ним круглосуточно, — добавил Брут. — Ему пришлось даже продать свой авентинский дом.
Боль утихла, на смену ей пришло успокоение. К тому времени, когда впереди показались высокие стены ее нового дома, Фабиола твердо поняла, что Юпитер непостижимым, как это водится у богов, образом продолжает заботиться о ней.
Месть свершилась: Гемелл сделался одним из множества бездомных, наводнявших улицы Рима и выпрашивающих подаяние у тех, кто побогаче. Купец ставил деньги превыше всего на свете, и нынешняя участь была для него страшнее и мучительнее, чем быстрая смерть от ножа, который всадили бы ему под ребра в каком-нибудь глухом закоулке. Что ж, поделом злодею, хотя еще лучше было бы, если бы она могла постучать в дверь нынешнего жилища Гемелла и сообщить, что это она, Фабиола, теперь владеет его обожаемой виллой. Ее радость омрачало лишь то, что Ромул и мать не могут порадоваться вместе с нею. Но они, несомненно, следят за нею с той стороны.