— Гемелл! Никак не ожидал тебя здесь увидеть. — Он окинул Ромула оценивающим взглядом.
Купец вытолкнул мальчика вперед.
— Сколько ты дашь за него?
— Мне нужны мужчины, а не дети.
Надсмотрщик ухмыльнулся беззубым ртом.
— Ты только посмотри, какой крупный, — возразил Гемелл. — А ведь ему всего тринадцать!
Холодный взгляд снова прошелся по Ромулу.
— Можешь драться с оружием?
Ромул не отвел взгляда. Чтобы получить шанс выжить, он не должен выказывать страх. Он кивнул.
— Как раз за это я и привел пащенка к тебе, — вмешался купец.
Мемор потер поросший щетиной подбородок.
— Тысяча сестерциев.
Гемелл рассмеялся:
— За него на рынке рабов и то больше дадут. Он стоит втрое больше. Ты на его мускулы посмотри!
— Ладно, Гемелл, у меня нынче утром хорошее настроение. Пятнадцать сотен.
— Двадцать пять.
— Зря тратишь время.
— Две тысячи. — В глазах купца все еще угадывалась надежда.
— Восемнадцать сотен. И ни сестерцием больше.
Гемеллу оставалось лишь согласиться. Все равно это было больше, чем ему удалось бы выручить за Ромула на рынке.
— Хорошо.
Мемор щелкнул пальцами.
Неведомо откуда возник тощий человечек в грязной тунике. В обеих руках с перепачканными чернилами пальцами он держал по мешку с деньгами.
Ланиста отсчитывал монеты тщательно, по-видимому гордясь тем, что имеет такую возможность. Покончив с этим делом, он протянул кошель Гемеллу.
— Бей его почаще, — сказал купец. — По-другому он не понимает.
— Господин, что будет с моей сестрой? — молящим голосом спросил Ромул.
Купец осклабился.
— Эту сучку я продам в публичный дом. Дыра у нее нетронутая, и за нее хорошо заплатят. А что касается этой шлюхи, вашей матери… посмотрим, что за нее предложит надсмотрщик на шахтах.
Ромул взглянул на своего бывшего хозяина, уже не скрывая ненависти.
«Когда-нибудь я убью тебя. Медленно и мучительно».
К изумления мальчика, Гемелл отвел взгляд и без единого слова повернулся и пошел к выходу. Но Ромулу не дали времени насладиться этой маленькой победой. Твердые пальцы крепко взяли его за подбородок.
— Теперь ты мой. — Пересеченное несколькими старыми шрамами лицо Мемора оказалось пугающе близко к мальчику. Запах дешевого вина чуть не сшибал с ног. — В большой школе мужчины учатся умирать. До самого конца жизни все эти бойцы будут твоей новой семьей. С ними ты будешь упражняться. Жрать. Спать. И срать. Понял?
— Да.
— Будешь вовремя делать то, что я скажу, обойдемся без битья, которым тебя пугал этот жирный поганец. — Мемор угрожающе выпятил челюсть. — Не будешь делать — и, клянусь Геркулесом, ты об этом пожалеешь. Я умею мучить так, как другим и в голову не придет.