Между тем социальный вопрос на обширных территориях нашей планеты был решен. Бесклассовое общество разработало его настолько, что он стал скорее частью внешней политики. Естественно, это не значит, что вопросы тем самым исчезают вообще, как полагали в первом порыве энтузиазма — скорее, их сменяют другие и еще более жгучие. Мы здесь займемся как раз одним таким вопросом.
Читатель по самому себе сознает, что существо вопроса изменилось. Мы живем во времена, в которых к нам беспрерывно подходят задающие вопросы силы. И эти силы наполнены не только идеальной любознательностью. Когда они подходят к нам с их вопросами, они не ожидают от нас, что мы внесем свой вклад в объективную правду, даже не то, что мы поспособствуем решению проблем. Для них важно не наше решение, а наш ответ.
Это важное различие. Оно сближает вопросы с допросами. Можно проследить это по развитию, которое ведет от выборного бюллетеня к анкете. Выборный бюллетень нацелен на установление чистых числовых соотношений и их оценку. Он должен установить волю избирателя, и выборный процесс направлен на то, чтобы эта воля была выражена по возможности чисто и без чужих влияний. Поэтому выбор сопровождается также чувством безопасности, даже власти, как это отличает свободное проводимое в правовом пространстве волеизъявление.
Современник, которому приходится сдавать анкету, весьма сильно отдален от такой безопасности. Ответы, которые он выдает, влекут за собой тяжелые последствия; часто от них зависит его судьба. Видно, как человек приходит в такое положение, в котором от него требуют создавать документы, которые рассчитаны на его гибель. А гибель сейчас могут предопределить совсем пустяковые вещи.
Становится очевидным, что в этом изменении задавания вопросов намечается совсем другой порядок, чем мы находили его в начале нашего века. Здесь больше нет былой безопасности, и наше мышление должно к этому готовиться. Вопросы подбираются все ближе, все безотлагательнее к нашей жизни, и все более важным становится тот способ, как мы на них отвечаем. При этом нужно иметь в виду, что молчание — это тоже ответ. Нас спросят, почему мы молчали тогда-то и там-то, и за это нам придется расплачиваться. Это тупики времени, которых не избежит никто.
Примечательно, как в таком положении всё становится ответом в этом особенном смысле, и — тем самым — становится материалом для ответственности. Так, вероятно, сегодня люди еще не достаточно отчетливо видят, в какой степени, например, избирательный бюллетень превратился в анкету. Однако человек, которому не посчастливилось жить в заповеднике, в той степени, насколько он действует, это хорошо осознает. Мы же всегда скорее согласовываем с угрозой наши действия, нежели наши теории. Но только с осознанием мы достигнем новой безопасности.