— Терпи, Юрочка, терпи… — словно молитву бормотала Ирина. — Сейчас легче станет…
— Уйдите, Ирина Леонидовна! — раздалось у нее над ухом. — Лучше я…
Подскочивший Пончик подхватил раненого под мышки и с неожиданной для своей комплекции быстротой уволок за машину. Ирина шмыгнула следом.
— Жгут сделай!
— Чем?! — растерялся Прошкин. — У меня ремня нет. Все малы…
— В машине аптечка, там фирменный, — Ирина снова вытащила бинокль и направила его в сторону горы…
Через час на кухню заглянул человек со странной фамилией Пониматкин.
— Отправили? — Ирина подняла на него глаза, полные слез. Она нарезала лук — аккуратными колечками, словно ничего не случилось.
Володя кивнул и опустился на лавку.
— Степаныча в Ханкале за прежние ЧП сейчас, поди, всем кагалом имеют, а тут — еще одно. Прямо «к столу». Все, теперь отряд проверками задолбают… Мы еще, когда Ковригу отвозили, боялись, что Новикова снимут. А врач в госпитале сказал, что для наших, похоже, отдельную палату резервировать надо. Накаркал… Юрку, кстати, с Коврижкой рядом положили. Будет с кем пузырь раздавить на сон грядущий.
Ирина бросила лук в кастрюлю и, помешав в ней поварешкой, села напротив оперативника.
— Слушай, Володя… Ты бы поговорил с нашими рейнджерами. Только доходчиво. Объясни им, что до склона, с которого снайпер работает, расстояние по прямой — почти километр. У «Калашникова» же эффективная дальность — четыреста метров, так что толку от их пальбы — никакого. Только если на излете достанут, и то случайно. Как Степаныч говорит, окрестных сусликов пугаем. Пулемет, конечно, на такой дистанции возьмет, но и из него по горам палить не видя цели — тоже одна трата патронов. К тому же село рядом. Если, не приведи бог, кто-то из местных там случайно окажется и под пулю попадет, Степаныча вообще посадят.
Пониматкин не возражал.
— Ладно, переговорю… Кстати, о снайпере. Я, собственно, зашел сказать, что наши с тобой догадки, похоже, в точку попали… Не находишь?
— Похоже…
— И?
— Придется ждать, — Ирина помешала варево. — Накрывать его можно только на позиции.
Оперативник на секунду задумался.
— Ты, конечно, права: на позиции — оно лучше. Только сколько ждать? Тут нужно найти какой-то ход. Подогреть ситуацию… Есть у меня одна идейка…
* * *
Он двигался в предутренней мгле, прячась за стволами деревьев, внимательно глядя под ноги, стараясь ступать неслышно. Свои растяжки — наизусть знал, глухой ночью мог пройти. Но теперь кто здесь только растяжек не ставит…
К схрону он выходил с подветренной стороны. Метров за пятьдесят остановился, вслушался, затем осторожно втянул ноздрями воздух. Словно волк. Ветер не донес ни посторонних шумов, ни посторонних запахов. На всякий случай он выждал еще немного, затем продолжил путь.