— На этой?.. — Ирина на мгновение растерялась. — Это… Мексика! Мексиканские пейзажи. Пустыня, горы, кактусы…
— Надо же… Я, честно говоря, ее несколько иначе себе представлял. А почему вдруг Мексика? Бывали там?
— Нет. Но всегда об этом мечтала. Вот, может, накоплю денег и съезжу.
— Так продайте картины, — предложил программист. — Или они вам дороги как память?
— Я бы продала. Но кто их купит? За нормальную цену не продашь, а за копейки — жалко.
— Понимаю… К этому вопросу надо подойти правильно. Вон, на набережной у нас — целый Монмартр. У них ведь покупают… А знаете что? Ваши картины можно на интернет-аукцион выставить… Нет-нет, я серьезно! Сегодня очень многие бизнесмены скупают работы никому не известных художников. Последний писк. И если грамотно подать, то возьмут. Давайте так: я картины сфотографирую, а потом в Сеть выложу. Надо только прикинуть, как они лучше смотрятся: при дневном свете или при искусственном… Вы позволите?
Не дожидаясь ответа, Малинин подошел к окну и задернул штору.
— Свет включите на секунду…
— Она что, с ума съехала? — возмутился Быков. — Какого черта?! Знает же, что мы контролируем, и… О, опять открыли! Фигня какая-то…
— Погоди! — Репин сжал его руку и указал вниз, во двор: — Смотри, наш джинсовый друг уходит… Похоже, штора — это сигнал.
— Точно, блин… Давай за ним! А я пока тут останусь.
— Нет, выключайте. При искусственном освещении лучше, — констатировал гость, отдергивая штору. — Цвета естественней смотрятся. Мягче… — Вдруг он уставился в правый нижний угол картины с двумя кубами — черным и фиолетовым, в каждый из которой была вписана оранжевая сфера. — А почему здесь подписано «Репин»?
— Мммм… Это меня мама в шутку «Репиным» называет, вот я так иногда и подписываю.
— Честно говоря, это совсем не его манера…
— Для мамы что Репин, что Пикассо — всё едино.
Малинин снова отошел на пару шагов и, чуть помолчав, заметил:
— Вы говорите — Мексика? А мне почему-то показалось, что вот это, например, портрет. Причем мужской.
— Нет, что вы… Это не мужчина, это… кактус! Но и вправду большой. На человека похож. Руки, голова… Они в Мексике до двадцати метров вырастают.
— Даже больше, — поправил Денис. — Называется цереус. Самый большой кактус на планете. В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году в Аризоне ураганом свалило цереус. Высота этого кактуса была двадцать четыре метра, что по сей день считается рекордом. И на момент гибели ему было сто пятьдесят лет. Представляете, во время американо-мексиканской войны он уже рос! Мог видеть самого генерала Тейлора.