Ирина тряхнула головой и поднялась с тахты.
* * *
Северный Кавказ
Моздок встретил проливным дождем. «Хороший знак, к удаче», — успокоила себя Ирина. Не то чтобы она была суеверной, но иногда разрешала себе поверить в приметы — так, для разнообразия. А в ее деле удача — дополнение не просто приятное, а необходимое.
Она сошла на платформу, прикинула, куда бы спрятаться от дождя.
— Вы Ирина? — Над ней как по волшебству раскрылся гламурный, маскировочной раскраски зонт. — Я — Володя Прошкин, и мне велено доставить вас в часть. Меняю зонт на ваши вещи. Согласны?
Круглое лицо расплылось в улыбке.
«На мою панду чем-то похож», — подумала Ирина, отдавая чемодан и коробку. Она порой развлекалась, подмечая в человеке сходство с тем или иным животным. Развлечение помогало и в работе — развивало зрительную память. А этот Володя — полноватый, весь такой на вид мягкий и уютный — и впрямь напоминал ленивого и добродушного медвежонка.
Но уже через пять минут она засомневалась в своей оценке — медвежонок трещал без умолку. И пока шли до машины, и когда тронулись с места, и потом всю дорогу. Впрочем, Ирину это не раздражало. Напротив — разглядывая проносившийся за стеклом пейзаж, она получила попутно массу полезной информации. И еще больше — бесполезной.
Володя оказался земляком, работал в Юрьевске водителем, в Промышленном РУВД. В командировку на Кавказ напросился сам, и это у него уже четвертая ходка. Жена с двухлетним сынишкой и собакой дома, он — единственный добытчик, так что «боевые» — неплохое подспорье. В отряде его прозвали Пончиком, за комплекцию. Но он на дураков не обижается. Это у него конституция такая, а так ест он совсем не много.
— А это откуда? — Ирина кивнула на отверстие в лобовом стекле. — Камень?
— Пуля-дура. Да вы не пугайтесь. Это… давнишнее. Сейчас тут спокойней. Не то что лет пять назад… — И снова затараторил: — В некоторых отрядах мужики даже дуреют со скуки. Мы вот недавно на птицефабрику ездили — есть тут такая, двенадцать кэмэ от расположения. Сейчас, конечно, не фабрика уже, а одно название, но приказано охранять. Там ОМОН стоит, из Белгорода. Ну, мужики в отряде попались с руками и часть инкубатора отремонтировали, представляете? Тоже от скуки. Зато у них теперь и свежего мяса вдоволь, и яйца — свои… Ну, то есть…
— Понятно, — улыбнулась Ирина, разглядывая приближавшиеся отроги Терского хребта.
— Да. А тут повадился к ним кот бродячий, цыплят по ночам таскать, — продолжил Прошкин. — Причем он, гад такой, их не жрал, а только душил. Спортсмен, блин! Так мужики обозлились, выставили засаду с прибором ночного видения и накрыли этого паразита с поличным. Сначала хотели расстрелять — по законам военного времени, как мародера. Но потом жалко стало. Животное ведь безмозглое, не ведает, что творит… Короче, вместо расстрела побрили его наголо и покрасили люминесцентной краской. В разные цвета. Представляете? Если куда крадется — за версту видно. Куры такой гвалт поднимают, что уже не до охоты. Он теперь на кухне побирается…