Поздняков посмотрел на купюру, потом на Елагина, пробормотал: «Мы не продаемся», — но затем ловко выхватил деньги и щелкнул тумблером, включив мигалку…
* * *
У входа в отдел Елагин услышал любимое имя:
— Сережа!
Сержант обернулся, ибо голос был женский. Будь он мужским, еще подумал бы. Из салона «Жигулей», подъехавших к зданию следом за «УАЗом», вышла Светлана Воронова — следователь следственного отдела следственного комитета при прокуратуре по городу Юрьевску — короче, язык вывихнешь. Светлана Петровна принадлежала к тому неширокому кругу женщин, которых униформа совсем не портит. Скорее наоборот, добавляет шарму. Длинные черные волосы густыми волнами спадали на погоны, изящную фигуру эффектно подчеркивал приталенный прокурорский мундир, а синие глаза были настолько синие, словно природа нарочно создала их под цвет петлиц этого самого мундира. Даже длина юбки точно подобрана. Необходимой и достаточной, чтобы коллеги имели возможность оценить стройность ее ног, но не слишком отвлекались от исполнения служебных обязанностей. Кроме того, у следователя было еще одно преимущество — молодость. Со всеми вытекающими из этого факта последствиями в виде страждущих ее тела мужчин. Но для Елагина она как секс-символ следственного отдела, увы, не существовала — слишком много между ними уже всего было. Не в любовном смысле, а в смысле совместного пребывания в пионерском лагере, которое у кого угодно могло отбить какой угодно основной инстинкт. В товарище по жестким детским играм трудно увидеть женщину. Да и послелагерная дружба зашла уже слишком далеко, чтобы опошлять ее адюльтером.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Привет, Свет! — отдал ей пионерский салют Елагин. — Погоди минуту — пристрою клиента.
— Да иди уж, — разрешил Поздняков, перехватывая задержанного поудобнее. — Сам доставлю. Тут недалеко.
Сергей распахнул дверь, пропуская водителя с нарушителем внутрь, и подошел к следователю.
— Я говорил, что ты похожа на героиню фильма «Молчание ягнят»? В смысле, выглядишь как кинозвезда.
— Говорил, и, кстати, не только ты, — улыбнулась она и, профессионально оглянувшись по сторонам, понизила голос: — Значит, слушай! Материал по Цветаеву я «отказала».[1] За отсутствием состава. Шеф подписал, прокуратура утвердила.
— Спасибо, Светик. Я не забуду этого до конца своего дежурства. А ты что, только за этим и приехала? В таком случае я польщен.
— Не только. — Воронова выдержала паузу и, переведя взгляд на обшарпанную дверь отдела, добавила: — Сверху указание пришло: возбудить до конца года не менее семи дел. Желательно — на офицерский состав. Вот, иду в ваш архив — компромат искать. Хотя это совершенно не наше дело.