Что касается Макса Сторна, то он изучал биохимические процессы, связанные с различными функциями головного мозга. В студенческие годы ему прочили блестящее будущее, возможно, эти предсказания и сбылись бы, если бы не его необычный характер. Скандальная репутация быстро заставила отвернуться от молодого исследователя даже симпатизировавших ему вначале ученых.
О Сторне тоже ходили легенды. Но относились они, главным образом, к его некоммуникабельности.
И Глаух, и Сторн предпочитали не рекламировать результатов своих исследований, но если первый, как утверждала молва, поступал так из необъяснимого чудачества, то второй - из-за обиды на все человечество, не желавшее признать в нем выдающегося ученого. Может быть, еще и это сближало таких непохожих по характеру Глауха и Сторна.
По дороге к коттеджам Сторну повстречалось несколько бородатых мужчин. То были помощники Глауха. Проходя мимо, они кивнули ему - Сторн был одним из немногих, имевших доступ в лесную обитель, и его здесь знали в лицо.
Неясный шорох в глубине бурелома привлек внимание Сторна. Налитые золотистым огнем глаза огромной кошки блеснули и пропали в зеленом сумраке.
Сторн смахнул со лба вмиг выступившие капли холодного пота и ускорил шаг. Он почувствовал облегчение, услыхав знакомый голос, доносившийся из-за живой, перевитой плющом изгороди, окружавшей дом. То был голос Глауха. Нотки неподдельного восхищения звенели в нем, и Сторн прислушался.
- Взгляните на это существо! Как великолепно оно снаряжено для жизни, - обращался к невидимым собеседникам биолог. - Много тысяч лет назад его предки появились на свет, и за это время природе почти не понадобилось что-то усовершенствовать в механизме выживания. Эти цепкие когтистые лапы способны взбираться часами по гладкой вертикальной стене. Эти зубы прогрызут даже камень, стачиваясь, они отрастают вновь. А какое мощное мускулистое тело подарила счастливчику судьба. Массивное и неуклюжее на первый взгляд, оно способно протиснуться в самую узкую щель. О, это существо выживет, что бы ни стряслось: потоп, землетрясение или ядерный апокалипсис. Да-да, образ жизни делает его неуязвимым для радиации. Над обожженным атомным смерчем пустырем будут стоять ядовитые туманы, тучи просыпят с небес пепел, звенящая тишина обнимет сумрачные пространства. Но я не удивлюсь, если в этом царстве смерти, за каким-нибудь оплавленным валуном, вдруг приподнимется остроносая голова и маленькие глазки, без труда пронизывающие темноту, равнодушно взглянут на окружающий мир. Оно поистине уникально, это существо,- заключил Глаух.