— Как страшно все это покинуть, — прошептал он. — Как страшно не быть… не чувствовать…
Голос прервал:
— Адам! Неужели ты думаешь, что Я, создавший это все, позволю всему исчезнуть? Позволю пропасть всей Моей работе?.. Не-е-е-ет уж… Придет время, и призову всех на Страшный суд, и спрошу каждого!.. И ты придешь, хотя к тому времени даже кости твои истлеют и рассыплются в прах. И Каин придет, и встретит там на суде Авеля!.. Так что не прощайся со Мной, Адам. До встречи! Другое дело — многие предпочли бы оставаться мертвыми, чем восстать в день Страшного суда и ответить по всей строгости.
— Тогда, — проговорил Адам прерывающимся голосом, — если ничего сделать уже нельзя… я должен найти себе тайное место…
— Зачем?
— Я вышел из Твоих рук, — напомнил Адам. — Я — особый. Я единственный, кто не был рожден! У меня даже пупка нет. Люди захотят обожествить мои останки, но это повредит самим людям. Они должны знать, что нет иного Творца, кроме Тебя. Я уже наслышался в скитаниях такого, что волосы дыбом встают!.. И уже создали себе богов, много всяких и очень мелких… И это не только потомки Каина, но и мои… в смысле от колена Сифа. Потому я должен скрыть место своего упокоения.
Голос ответил негромко:
— Ты прав, Адам. Делай, как задумал. Я сам приму твой последний вздох в этом мире. А сейчас поспеши обратно, если хочешь попрощаться с близкими.
Он взмолился:
— Для меня все люди — близкие!
— Нет, — произнес Голос неумолимо, — ты можешь попрощаться только с теми, кто вблизи твоего родного очага.
Адам вздохнул.
— Я не успею, Господи. Я так далеко забрался от дома…
— Я помогу тебе, Адам. Закрой глаза и тут же открой, ты будешь у родного порога.
Сифу передали, что Адам, прародитель всех людей, велел немедленно прийти к нему. Сиф как раз собирался поправить упавшие ворота, но бросил на землю молоток и послушно побежал к отцу. В доме Адама горят светильники, источая сладкие запахи, сам Адам сидит за столом, опустив на столешницу локти и подперев кулаками голову.
Сиф спросил осторожно:
— Отец, ты посылал за мной?
Адам поднял на него взгляд, под глазами повисли мешки, а глазные яблоки покраснели из-за множества полопавшихся сосудов.
— Да, Сиф. У меня великое множество сыновей, но ты мой единственный, кто идет по жизни прямо и честно, соблюдает законы и не злоупотребляет властью. Потому тебе и передаю свои последние слова… Сегодня я умру. Скажу честно, умирать страшно. Надо будет что-то придумать для простых людей, потому что даже меня мысли о смерти повергают в ужас, а что говорить о людях попроще?.. Скажи Еноху, пусть подумает, что сделать, чтобы люди утешились. Пусть даже это будет ложь… Что-нибудь на тему, будто жизнь продолжается и после смерти… Врем же детям, когда чувствуем, что правду говорить нельзя?