— Жаклин, это ты? Не молчи, ради Бога! — это был не Симон.
Я онемела от волнения, с трудом разбирала торопливую речь на другом конце провода.
— Я вернулся сегодня! Ты слышишь меня, Жаклин?
Я не могла выдавить из себя ни единого слова. Горловой спазм сменила необъяснимая ярость, я швырнула трубку, зачем-то снова прижала ее к уху и услышала короткие гудки.
Он сказал: «Я вернулся»… Не «мы», а именно «я»! Это было самым важным из всего, что удалось услышать.
Жерар звонил еще дважды, каждый раз нелепейшее детское упрямство не позволяло мне ответить. В промежутках между звонками я придумывала, что скажу ему, проклинала собственную глупость. Однако, стоило вновь услышать его голос — и я полностью немела; меня сковывало глубокое оцепенение, с которым я ничего не могла поделать.
Теперь каждое утро Люси отправлялась в школу. Мне казалось, что она избегает меня, в ее взгляде сквозил чуть заметный оттенок осуждения.
На третий день после начала занятий она заглянула ко мне, предварительно постучавшись. Это было что-то новенькое — до сих пор моя дочь вполне обходилась без подобных формальностей.
Войдя, она молча протянула раскрытый дневник. В самом конце страницы красовалась весьма пространная запись, выполненная красными чернилами:
«Мадам Беллини! Очень просил бы Вас выбрать время и зайти в школу. Я хочу обсудить с Вами программу дальнейшего музыкального образования Вашей дочери. Буду ждать завтра в 15.00. И имей в виду, Жаклин, — если ты не сумеешь победить свое тупое упрямство, я нагряну к тебе сам!
С уважением…»
Дальше следовала витиеватая подпись.
Дневник дочери вывалился из ослабевших рук. Люси не спешила оставить меня в одиночестве.
— Долго еще собираешься дурака валять? Видела бы ты беднягу Жерара! Вот уж действительно, твое бессердечие просто не знает границ!
Люси присела на подлокотник кресла и прищурилась, не сводя с меня глаз.
— Да, кстати! Помнишь потрясающий случай в Лионе? Как ты думаешь, почему Жерар так славно получил тогда по физиономии?
Я насторожилась. Люси продолжила, выдержав эффектную паузу:
— Да потому, что помог Люку защитить меня от подростков, которые пристали к нам в баре!
Она вышла из комнаты, не забыв театрально хлопнуть дверью. Наконец я осталась одна, но никак не могла сосредоточиться. Ясно было только одно — завтра я обязательно увижу Жерара!
На следующий день я ушла с работы пораньше. Нужно было привести в порядок физиономию, что оказалось не так уж просто после бессонной ночи. Покончив с этим нелегким делом, я выскочила на улицу и поймала такси (мой белый «фольксваген» был подобен груде металлолома, а купить новую машину я пока не могла — не в моем характере делать сбережения).