Проезжая мимо кондитерской, я вдруг вспомнила о Люси. Бедный ребенок и так остался вчера без шоколадки!
Слишком резко затормозив, я тут же ощутила страшный удар сзади. Звон разбитого стекла и леденящий душу металлический скрежет не оставляли сомнений в его происхождении.
Я откинулась на спинку сиденья, закрыв глаза и боясь пошевелиться. Руки и нога дрожали, зубы выбивали барабанную дробь. Я рискнула взглянуть в зеркальце на ветровом стекле: на скуле медленно растекался огромный безобразный синяк. Углубившись в его созерцание, я не слышала сигналов машин в быстро образовывавшейся дорожной пробке.
Чье-то прикосновение к плечу вывело меня из оцепенения. Ко мне низко склонилось незнакомое мужское лицо с необычайно правильными, четкими чертами. Светлые волосы были тщательно расчесаны на пробор, голубые глаза светились участием, выдавая явное беспокойство.
— С вами все в порядке? Я могу чем-нибудь помочь?
Не отвечая на вопросы «кинокрасавца», я вылезла из машины. Ее задняя часть представляла собой абстрактную скульптуру из металла и осколков стекла. Нечто подобное я недавно видела на художественной выставке. Так или иначе, уже никто не осмелился бы назвать то, что осталось от моего бедного «жука», средством передвижения!
Красный спортивный автомобиль, буквально въехавший в принадлежавшие мне обломки, был совершенно пуст. Я подняла глаза на утешавшего меня плейбоя. Он утвердительно кивнул головой и мне стало ясно, кто являлся хозяином этой дорогой игрушки. Он не просто был необычайно хорош — высок ростом, строен, широк в плечах — а еще и потрясающе одет: черный фрак, бабочка у ворота ослепительно белой рубашки! Но при чем здесь кумачово-красная открытая машина? С его внешним видом гораздо лучше гармонировал бы черный «кадиллак!» Не знаю, как меня угораздило, но я тут же сообщила ему об этом. Молодой человек (кстати, при ближайшем рассмотрении я пришла к выводу, что имею дело с ровесником) удивленно улыбнулся и виновато развел руками.
— У меня есть знакомый автомеханик, который мог бы взяться за ремонт вашей машины, — снова заговорил обладатель прекрасных глаз и черного фрака, — это вам обойдется франков эдак в… — и он назвал такую сумму, что волосы зашевелились на моей больной голове.
«Издевается!» — нелепая детская обида захлестнула меня. Краем сознания я прекрасно отдавала себе отчет в том, что его машине «поцелуй» с «жуком» тоже не прошел даром, и во всей этой истории винить нужно только себя (ну какой идиот неожиданно тормозит на скорости семьдесят километров в час!). Я обязана была если не оплатить ему ремонт, то уж во всяком случае рассыпаться в прах у его ног, вымаливая прощение.