— Сделай это, если можешь, — согласился Ф.
— И, если их заберут, они, может, оттуда вообще не выйдут.
— Это еще лучше.
— Это его деньги? — спросила женщина.
— Это мои деньги. И это твои деньги, — отвечал тот.
— Подонок! — крикнул Ш. — Давай вместе, — говорил он Феликсу.
— Подонок! Подонок! Подонок! Подонок!.. — заорали они на два голоса. Бранный дуэт их перебудил уже и переполошил, должно быть, всех жильцов полутемного театрального двора.
— Ты всегда будешь подонком, до самой смерти твоей ты будешь подонком! — крикнул еще Ш. отдельно, довеском. — Запомни, подонок! До смерти своей запомни, подонок!..
— Да, — подтвердил Феликс. — Я тоже так думаю. До гробовой тоски своей он будет подонком!..
— До гробовой тоски! — крикнул и Ш.
В горле его булькало и клокотало негодование, оно искало себе выхода, оно искало себе разрешения, но все никак не могло удовлетвориться достигнутым.
— Ты, сволочь, ждал апофеоза! — закричал еще Ш. — Он ждал апофеоза, — объяснил Ш. Мендельсону. — Вот тебе твой апофеоз! — Ш. яростно харкнул перед собою, и в глазах его было бешенство.
Ванда взялась за телефон. Но звонить никуда и не потребовалось, внизу происходило что-то; крики затихли, слышалась какая-то приглушенная брань или ворчанье, Ванда не выдержала и снова к окну осторожно приблизилась. Кроме Мендельсона и Ш. там был еще кто-то, кажется, двое еще были там; пьяные, вроде, упирались, должно быть, характер выдерживали. И вдруг проворно в машину заскочили, увидела Ванда, двери хлопнули, мотор завелся, и автомобиль Ш. тяжело попятился в сторону арки. И был скрежет металла, должно быть, немного не вписался Ш. и крыло себе ободрал об кирпич, но Ванде это было уже все равно.
— Я представляю себе, как ты должен меня теперь презирать, — говорила она, обернувшись к неподвижному Ф.
— А ты — меня, — только и отозвался он.
Порывисто она шагнула к нему, схватила руками его голову и стала целовать в волосы.
— Ф.! Ф.! — говорила она. — Зачем я тебе? Зачем я тебе такая? Зачем тебе глупая, взбалмошная, непостоянная женщина? Ведь я могу только мучить тебя! И ты прекрасно это знаешь. Ты умный, ты все прекрасно знаешь, ты все прекрасно видишь, — бормотала Ванда.
— Подожди, подожди, Ванда, — говорил он, стараясь высвободиться. Все было не так, он не так себе это представлял, он не так этого хотел, думал было, надеялся было Ф. объяснить Ванде. Ему было и неудобно так сидеть, обнимаемому Вандой; неужели она не понимает, что ему так неудобно, подумал он.
И тут в дверь позвонили. Женщина вздрогнула и отстранилась.
— Они вернулись! — воскликнула Ванда с досадой.