— Ты был занят… — сказал Ш.
— Ничего, — повторил Мендельсон, — это не к спеху.
— Я не знал, — сказал еще Ш.
— Ты все видел. Это, наверное, даже хорошо. Она очень одинокий человек, и поэтому я…
— Да-да, я понимаю, — перебил его Ш. — Конечно.
— Нам следует чаще видеться, — говорил еще Феликс. — Жизнь проходит, а мы видимся… стыдно сказать, как редко мы видимся…
— Меня не было в городе…
— Я слышал. Но дело не в тебе. Дело во всех нас. Я был, но меня все равно как бы и не было. Я в этой школе, как в эмиграции. Моя эмиграция суррогатна по определению, потому что она залегает только в духовной плоскости. Я никого не вижу, и меня никто не видит. Духовное меньше всеобщего, ты знаешь это, Ш.? Я отрезан от мира, от друзей, от всего. Ты знаешь, у меня теперь совсем не осталось друзей. Но мне так спокойнее. Дружба в последнее время превратилась в тягостную обязанность. В бремя, в повинность. Может быть, это, правда, что-то такое возрастное… Возможно, остался один ты. У меня, во всяком случае, такое ощущение… Ты здесь надолго? Впрочем, не говори ничего. Кто может сейчас что-нибудь сказать определенное о своем завтрашнем дне?
— Да, как получится, — вставить сумел только Ш.
— Подумать только: ведь это же Ш.! Глазам своим не могу верить, но это так! Ведь это же ты?
— Надеюсь, — Ш. говорил.
— И ты не уйдешь по-английски? Ты не исчезнешь, как исчезаешь всегда? Ответь мне честно.
— Исчезну обязательно, Феликс!.. — Ш. говорил. — Мне только нужно…
— Нет, подожди, — перебил того Мендельсон. — Не говори ничего. Дай я просто посмотрю на тебя.
— Феликс, — повторил Ш. с его сфорцандо настойчивости. — У меня сейчас есть одно неотложное дело, а вечером… Хочешь мы вечером?.. Если ты свободен…
— Дело!.. Боже мой, дело! С кем ни поговоришь, у каждого свое дело!.. Эпоха Дела!.. Только почему при этом мы живем все хуже и хуже? Один я принципиально не хочу иметь никакого своего или чужого дела. Ты знаешь, что дело по-английски business?
— Знаю, — едва вставил Ш.
— Так какой же твой business, Ш.? — сказал Мендельсон. — Нет, это ведь невозможно: дело!.. Дело!..
— Я всего лишь скромный надмирный коммивояжер, — отговорился Ш. — Цели мои просты и незатейливы. Мне нужно увидеть Ротанова, и как можно скорее. Самое лучшее: прямо сейчас.
— Ротанов! Зачем тебе Ротанов? Он становится все опаснее, этот твой Ротанов. Он — темная личность, Ротанов. Пообщавшись с ним пять минут, ты будешь вонять Ротановым, это я тебе гарантирую. Ты хочешь вонять Ротановым? Ты можешь сказать, зачем он тебе?
— Могу. Но только позже.
Мендельсон нахмурился.