— Не наоборот, не наоборот!.. — мотнул головою нетрезвой Гальперин. — Торговля и была бы моим оргазмом.
— Ты машину-то вести сможешь? — захохотал Иванов. — Сучонок!..
— Что тут вести? Тут всего два шага!.. Два поворота колеса!..
— Два поворота!.. Еще чуть-чуть, и у тебя колесо и раза не повернется, — говорил Иванов.
— Какой ты все-таки гад, Иванов, — говорил Гальперин. — Я всегда знал, что ты гад. И был прав.
— Давай-давай, доедай, и поехали, — терпко говорил Иванов. — Время уже!..
— Ничего, все равно там сначала только разговоры будут.
— Разговоры — тоже дело, — отвечал Иванов.
— А поссать? — спросил Гальперин.
— Потом поссышь!.. — возразил Иванов. — На стадионе.
Гальперин зашумел газетою жирной; оба они, не сговариваясь, выпустили воздух из своих луженых пищеводов, Иванов опустил стекло со своей стороны, чтобы проветрить кабину, тут же потянуло холодным тяжелым воздухом с залива, непогода явилась психологам в мимолетных их ощущениях, Гальперин даже поежился, кто сии, пришедшие в черных одеждах, успел сказать себе он, но ответ или отзыв, емкий и точный, сам собою ему не явился; и вот уж мутные стекла кабины на глазах стали отпотевать. В атмосфере пылила тончайшая морось, не дождь и не снег, но только влага в первозданном виде ее.
Гальперин, более уж не говоря ничего, лишь стал мотор заводить своею рукой суетливой.
Ш. теперь уже несло, он и сам ощущал, что его несет; ему нет преград, говорил себе Ш., и, действительно, что бы он ни затеял, все у него получалось. Он лихо вывернул на охраняемую стоянку возле служебного входа и, зная прекрасно, что за ним наблюдают, машину остановил резко, со скрипом тормозов, едва не снеся легкую дощатую выгородку.
— Идем-ка со мной, — бросил он Ф., и стал вылезать из машины, напустив на себя ухватки и жесты внезапно повышенного начальника.
В сущности, все это была игра, сплошная игра, игра игр и томление духа, отчетливо видел Ф., но сопротивления оказывать и хотеть не хотел и даже нужным не считал вовсе.
— Если б я был способен сотворить сверхшедевр сознания… — говорил себе он, шагая вслед за приятелем своим. — Но этого ведь нет и в помине.
Ш. непринужденным своим шагом подошел к охраннику, прогуливающемуся возле застекленной двери.
— Сынок, — говорил он. — Первый вопрос: мне сейчас нужно будет отлучиться минут на пятнадцать, и мне будет очень неприятно, если с моим заслуженным лимузином что-нибудь произойдет за это время.
— А второй? — спросил охранник, одних, наверное, лет с Ш., или уж, во всяком случае, ничуть не моложе.
— Второй — и того проще: меня зовут Ш., просто Ш., - уточнил еще он. — И мне нужно повидать Ротанова.