Мать немного обидело — сын будто и не замечал, что она напекла специально сегодня его любимые пирожки с клубничным вареньем. Но когда Максим забрался на велосипед, она поняла — ему не до пирожков, ему не терпится поскорее встать на ноги.
Недолго обижался и Максим на Ланю. Не успел он как следует раскрутить педали — открылась дверь и на пороге выросла она, Ланя. Максим настолько растерялся, что не ответил на приветствие. Появление девушки оказалось для него полной неожиданностью. Но больше всего в замешательство привело то, что она застала его на велосипеде. Соскочить бы скорей, пересесть на кровать. Но где там! Парализованная нога никак не освобождалась от манжеты.
— Раздевайся, Ланя, будь гостьей, — предложила Зинаида Гавриловна. — Кстати, ты у нас первая гостья после карантина.
— Я знаю… Я и хотела быть первой, — простодушно призналась Ланя.
«Хотела прийти первой! Сама сказала!.. И пришла, пришла!» — запело в груди у Максима.
— А в школу не пошла? Или сегодня занятий нет? — спросил он, еще плохо веря в то, что услышал.
— Не пошла…
— А по… — Он чуть не бухнул: «Почему не пошла?..» Так нестерпимо хотелось ему услышать от Лани, что она решила пропустить уроки из-за него. Помешала мать.
— Вот еще нашелся следователь! Выложи ему все, отчего да почему, — пошутила она. — Не слушай его, Ланя, проходи к столу. Будем пить чай с пирожками.
— Да-да, — подхватил Максим, — мама испекла сегодня замечательные пирожки.
— Вот когда похвалил, — рассмеялась мать. — Я думала, съел и не заметил, с чем они.
Пока Ланя с матерью пили чай, Максим освободил, наконец, ногу, перебрался на кровать. Растерянность его сразу как рукой сняло. Осталась одна радость, что Ланя все-таки пришла, что она сидела сейчас за столом.
Одета Ланя была в новое ситцевое платье. Красное, в белый горошек, оно очень шло к ее зардевшемуся лицу. Максим никогда еще не видел ее в новой одежде. И теперь она казалась ему необыкновенно нарядной.
Ничем не прикрытое восхищение парня, наверное, смутило бы Ланю в любое время. Но сейчас она видела: радость светилась и в глазах Зинаиды Гавриловны. И относила все на счет праздничного настроения. Когда жизнь не богата радостями, особенно ярко запоминается каждый светлый момент. А Ланя впервые испытывала простое человеческое чувство — весело делила семейное счастье. Никто не шикал, не одергивал грубым окриком, не пугал божьим наказаньем «за бесовский соблазн». Не дома, не в своей семье, а здесь, у Ореховых, девушка почувствовала себя среди родных. Она шутила, смеялась вместе с Зинаидой Гавриловной и Максимом, не размышляя над тем, хорошо это или плохо.