– На здоровье. – Я развернулся, чтобы уйти, но в голове неожиданно всплыл давний вопрос. – Ваша светлость, не скажете, почему вас так «любили» вервольфы? Им-то вы где перешли дорогу?
– Причина проста. Когда-то очень давно я перекусил человеком из небольшого племени оборотней-волков, а вскоре обнаружил, что по моим следам идет стая необычных зверей. Не-мертвых. Таких, как я, с одной небольшой поправкой… С тех пор я не кусаю оборотней. Они по-звериному упорны и по-человечески злопамятны. Хотя я всегда признавал за вервольфами право на месть, все равно рад тому, что небесное пламя уничтожило этих тварей. Они поставили целью своего существования уничтожение моего племени. Они и за Моррой охотились только потому, что я искал девочку.
Ну и дела…
– Надеюсь, вам не довелось кусать никого из сирин, – не удержался я от мрачной шутки.
– Мне – нет, – живо отреагировал алхимик, – но за всех вампиров я бы не поручился. По счастью, все случайные и неслучайные последствия моей и чужой неразумности исправлены Единым. Но вы подкинули мне замечательную идею насчет одного интересного эксперимента. Вот выиграем войну, обязательно воплощу его в жизнь.
После этих слов я резко развернулся и вышел вон из «сокровищницы» князя. До утра оставалось не так уж много, чтобы тратить время на выбивание дури из разошедшегося алхимика.
День начался с того, что ни свет ни заря снова прибежал слуга:
– Его светлость просил передать: пленный пришел в себя, и его собираются допросить.
– День начинается весьма приятно, не правда ли, Дюс? – услышал я вместо приветствия от правителя нежити, но не согласился:
– Мне бы вашу уверенность. Все зависит от того, что мы сейчас услышим.
Больной все еще был фактически спеленат по ногам и рукам – все попытки Агаи обездвижить его магическим способом закончились неудачей. На сломанной ноге красовался временный лубок. Вчера я не позволил девочке заняться переломом: Морра так устала, что впору было ее саму лечить. Но взгляд у мальчишки был вполне осознанный – тяжелый, пронизывающий. Он смотрел как сильный колдун, способный за пару мгновений узнать о тебе больше, чем сам знаешь.
Я усмехнулся – мысли скрывать юнец еще не научился, угадать, о чем он думает, не составило труда. Паренек пытался понять, к какому роду-племени я принадлежу. Он повернулся к Агаи и что-то тихо просвистел-пропел. Судя по тому, как вытянулось лицо колдуна, слова соплеменника застали его врасплох.
– Что, что он сказал? – жадно спросил правитель нежити.
– Он сказал, что станет говорить только с самим Ансуре, – растерянно ответил сирин и, не дожидаясь нашей с Андру реакции и вопросов, засвистел на своем языке.