– С самим Ансуре? – переспросил этернус, глянул в мою сторону и весело оскалился.
Сторукий Мо… не иначе, сейчас меня в очередной раз наградят чужим именем.
Как в воду глядел – после того как сирин получил ответ, его губы скривила невеселая улыбка:
– Он спрашивает, правда ли ты Ансуре, Дюс.
Демоны раздери этих пернатых, чем им не нравится мое родное имя?
– Передай, вопросы тут задаем мы. И заодно разъясни, что от правдивости ответов зависит его дальнейшая судьба, – приказал я сирин, но тот перевести не успел.
– Не горячитесь, Дюс, – вмешался вампир, пристально следя за выражением лица перебежчика. – Может, преобразитесь и побудете немного в шкуре демона? Раз наш гость так рвется поговорить именно с Ансуре.
Я раздраженно мотнул головой – тоже мне, нашли фигляра – и отрезал:
– Не раньше, чем узнаю, кто такой этот самый Ансуре. Очередной принц преисподней или кто-то похуже? А, Агаи?
Тот в ответ лишь вздохнул:
– Мой народ верит, что когда-то бог по имени Шрага захотел свергнуть Небесную матерь и занять верховный престол. Он совратил с пути истинного несколько богов рангом поменьше и развязал войну. Когда Юсса победила, она лишила бунтовщиков крыльев и сделала так, что земля, разверзшись, поглотила Шрагу и его приспешников. Шрага из «светозарного» стал Ансуре – «изменником». Мой народ считает, что он создал людей, мечтает уничтожить сирин, свергнуть Небесную матерь и стать властителем сразу трех миров.
Я выругался – час от часу не легче, теперь еще совратитель богов! – и невесело пошутил:
– Осталось получить титул пожирателя младенцев.
Рехнуться можно с этими тронутыми! С какого похмелья они решили, что я и есть этот Ансуре?
– Право, Дюс, стоит ли так огорчаться? Вы же сами обижались на кочевников, что те низвели вас до обычного демона. Считайте, сирин исправили их ошибку. Теперь вы главный враг целой стаи богов. Это на сто ступеней выше не только принца, но даже бога преисподней, – не удержался от шуточки в мой адрес Андру.
– Иногда мне кажется, что у вас слишком хорошая память, князь, – проворчал я в ответ, уже смирившись с тем, что втянут в очередную авантюру.
Не тем, не тем я зарабатывал себе на хлеб и вино, надо было сразу в лицедеи идти. Глядишь, сейчас бы жил в свое удовольствие.
Я снял пояс, скинул камзол и закрыл глаза – если задохлик так жаждет представления, он его получит!
Ткань рубашки треснула под напором острых шипов. Мир стал резче и глубже, а тени расцветились, заиграли цветными искрами – комната еще хранила отголоски чужой магии, колдовства Агаи.
Проигнорировав обеспокоенное «не надо, Дюс!», я в упор уставился на пленника. Тот судорожно вздохнул, дернулся и… закатил глаза.