– О демон… еще чуть-чуть, и я точно оказался бы в заднице Единого! Надеюсь, тебе полегчало, Дюсанг Лирой. Второго приступа бешенства мне не перенести.
Я молча пошел к дверям, чувствуя, как мокрая от пота и крови рубаха липнет к телу, а раны дергает болью. Уже на пороге повернулся и бросил:
– Спасибо, Игнас.
– Обращайся… ммм… всегда готов. – И стоном сквозь зубы: – Какая ты все-таки скотина, Лирой!
Когда я вернулся в комнату, Агаи закатил настоящую истерику, он буквально исплевался ругательствами. Правитель нежити к моей выходке отнесся спокойно: ничего не сказал, лишь некоторое время, не отрываясь, смотрел мне в глаза, затем сухо кивнул и вышел. Наверняка нашел в своей многомудрой голове объяснение происшествию. А может… в моем взгляде нашел.
* * *
Я стоял на стене и вглядывался в холм, расцветший огнями костров. Сирин разбили лагерь именно там, где мы закопали умертвия. Пророчица оказалась не настолько всевидящей, как представлялось, раз не учуяла угрозу под ногами. Но захороненных упырей мне было мало. Я собирался преподнести еще один неприятный сюрприз: на парапете лежали семь трупов сирин. Ночной ветер ерошил их темные перья.
Я покосился на приоткрытые кривые клювы. Небогатая нам досталась добыча, ну да завтра будет совсем другой урожай, дай Ирия справиться.
Как только стемнело, горожане, неспособные держать оружие, укрылись в подземелье замка. Остальные защитники разошлись по своим местам. Морру я лично отвел в лазарет: Андру поручил ее заботам трех этернус, среди которых была единственная вампирша. Они были недовольны приказом, но возразить не посмели. Правитель нежити выбора подданным не оставлял.
Осталась последняя ночь перед схваткой. Завтра с рассветом – можно было не сомневаться, что проклятые ублюдки выберут именно это время, – небо потемнеет от крыльев.
Я не смог удержаться от вздоха: все-таки сирин – очень неудобный противник. Привычными приемами с ними не справишься: и защитников пришлось рассредоточить по всему городу, и неизвестно толком, чего ждать. Уверен, в первое нападение нас всего лишь прощупали слегка, оставив главные козыри для решающей схватки. На восходе сирин атакуют и с земли и с воздуха. Хорошо, что эти мрази под землей не ползают, а то бы совсем не было жизни.
Я усмехнулся и подошел к телу. Огромная птица с переломанными крыльями застыла в трупном окоченении. Странный народ эти сирин. Казалось бы, вот оно… счастье: живи как хочешь, лети куда пожелаешь, беги, если надо, от себя и судьбы… Ан нет… На всех невидимое ярмо, цепи толщиной в руку, словно они не птицы, а дворовые шавки… Получается, крылья – лишь видимость свободы. Они ничто, если в душе ты раб!